Подошла – ниоткуда отчаянно ржавая, медная осень: огоньку попросила – разжечь на ветру листвяной костерок, голоногая, в малом пальто – убегала, кричала безумное "в восемь!", дождь лил серый; плохие манеры – был спущен вниз мокрый чулок...

Под искусственный климат придуманный дьяволом офис, поглотил трудный день снова – восемь, за тёмным стеклом ждёт сама не своя: шмара мокрая, верной собакой, прощальная, горькая осень; дождь-громила гремит водостоком и нищими скорбно стоят...Тени тощих деревьев в аллеях промозглого, тёмного парка, колесо обозрения мёрзнет и жмется в сырые кабинки - как дама в манто. Я и осень - горящий костер на янтарном ветру охрорыщущий, жаркий:
– Эй подруга! Целуй – мокро в губы, сейчас же целуй, а не то! А не то?!..

Дождь юлил, лил без меры, виски оседлала намокшая, стыдная проседь, шустрый ветер горящий костёр листвяной точно вор уволок...Я надсадно дышал, нагоняя ушедшую, юную осень – что как шлюха шальная, шла резво по-дерзкому пьяная, голая, рыжая и без чулок...