Пора домой — не видно ни черта.
Хотя бутылка счастья не пуста,
Но разливать «по булькам» — больше мимо.
А после бутерброд тащить ко рту
Рукой, от «счастья» жидкой, словно ртуть,
Напоминая старенького мима,
И всё же это лучше, чем домой —
Пристанище семейных злобных мойр,
Голодного кота и табуретки,
С которой больно падать всякий раз.
Но усидеть под взгляды бабьих глаз —
Косые взгляды — удаётся редко.
Визжащий кран до завтра подождёт.
Пора домой — намокли под дождём,
Но лавочка уютом приковала.
В квадрате освещённого окна
Какая-то из злобных мойр видна —
К стеклу прижалась лицевым овалом.
Нет, не найдёт. Не видно ни черта!
За ширмою жасминного куста
Настал бы рай, когда бы не погода.
А мой сосед — такой же старый мим.
Мы с ним вдвоём «за бульками» следим
И точностью подачи бутербродов.
Когда б не кот, да не визжащий кран —
Две раны средь пустых сердечных ран,
Которые тревожат и тревожат,
Вот так бы под дождём… Но кот есть кот.
Он искренний, он мучается, ждёт,
А кран визжит и ждать уже не может...