Был зимний вечер как запутанный клубок.
В узлы сомнения плелись, и шли вопросы:
За что страдания? Какой от жизни прок?
И были стены равнодушно-безголосы.

Но осветился странно комнат белый свод
И грунт в аквариуме – жёлт, зернисто-илист.
И на стене в часах закончился завод:
Надумав бить, вдруг, захрипев, остановились.

И в преломлённом свете мокрого стекла,
За территорией аквариумных рыбок
Вдруг появился абрис белого крыла
И образ ангела, загадочен и зыбок.

Казалось, молча он в глаза мои смотрел:
За водной гранью свет его переливался,
Струился, жил – и пробивался за предел,
И лился в душу, и руки моей касался.

И он поведал мне, что видимость – не суть,
Что глубина всегда противна мелководью.
Твердил, что труден и тернист небесный путь,
Внушал, что с верой дух поднимется над плотью.

"Тебе и каждому дано своё пройти –
Хоть носом кровь, хоть от натуги рвутся жилы.
И никому не отсидеться взаперти,
Но с верой светел путь с рожденья до могилы".

В воде скользили нежных гуппи косяки.
День уходил, и пёстрых лет скользила стая...
Под плавниками уплывающей тоски
В глаза мои смотрела рыбка золотая.