…это в детстве мечтается так, что жар-цвет – луна,
сине море – бескрайняя сказочная страна,
и болтают леса на чудно́м языке разлаписто,
а на небе мурлычут вовсю облака-коты,
разлеглись на горах и макают свои хвосты
в разноцветные реки, в которых зимуют августы;

но тебе повторяют: фантазии – сущий бред,
есть луна (это спутник), есть дождь, и кота в нём нет,
если кот, то зверюга, ну максимум у Булгакова
был котище, Матроскин – в мультфильмах и прочий вздор,
потому что у жизни несказочный приговор:
точит когти реальность – она изувечит всякого.

…а потом ты взрослеешь, черствея насквозь, и вот
появляется вдруг на пороге нежданный кот,
уверяет, что он для тепла и уюта послан был
духом счастья, а может быть, Богом котов; в ночи
серенады орёт под балконом – красноречив,
умилённо с работы встречает под лунным золотом;

и, улыбкой чеширской сияя, мурлычет, гад:
«…я могу вышивать и готовить борщи, салат;
кроток нравом, коль грустно – согрею своей пушистостью».
«...не бывает таких!» – закрываешь под носом дверь,
беспокойно на кухне заваривая пуэр,
только звёзды сверкают с настойчивой аметистостью.

…дни, как мыши, снуют – сумасшедшие грызуны,
вечера чёрно-белые нагло воруют сны,
вроде всё как всегда, лишь вселенское одиночество,
потому что уныло, бескотно и нет борща,
накричать! – на кого? – в пустоту тяжело кричать,
да не хочется (даже пуэра совсем не хочется);

и опять появляется он, будто новость в СМИ,
ангелочек с глазами бесёнка, но в них – весь мир,
обнимает, Баюн, а соседи пускай судачат и
моют кости; мы вместе нескучных пятнадцать лет,
смотрим в небо, где тучи-коты говорят «привет».
…я-то знаю: у каждого счастья душа кошачья.