Чудесной манной небо сыплет сны
и мороки тумановые сеет:
река молочна, берега кисельны,
и тонет день в утопии весны.

На зыбкую границу бытия,
где ивы плачут, вспоминая что-то,
а мельницы тоскуют без работы,
за мной, уснувшим, ангелы летят.

Туман заставив снова стать водой,
заводят жернова и мелют даты,
где я отмечен правым, виноватым,
любимым и любым, но не собой.

И больше не молочна, а темна
в реке вода, повсюду тянет тиной,
но, в гиблом месте не желая сгинуть,
я оттолкнусь от илистого дна.

И поплыву на призрачный маяк -
на свет костра, в густой еловый ладан,
в далёкий день, когда звучали рядом
смех друга и задорный лай дворняг.

Шарахнет громом первая гроза...
Дефибриллятор сон порвет на части.
Не ангел в белом, крепко сжав запястье,
мне прокричит: Очнитесь, спать нельзя!