Был воздух жарок и плотен,
Полночный сгущался мрак.
Он в кресле сидел напротив,
Одетый в неоновый фрак.

Покрытого чёрною тенью,
Не мог разглядеть я лица,
И мрачным его откровеньям,
Казалось, не будет конца:

"...Я есть воплощение грозных,
Хотя и незримых сил.
Я видел, как гасли звёзды,
И сам их не раз гасил.

Я видел, как мёртвой пустыней
За миг становились сады,
И чахли потоки синей,
Недавно живой, воды.

Как рушились горы, и таял
Тысячелетний снег.
Мне были открыты тайны,
Что вам не познать вовек!

Да только тяжёлой глыбой
Мне это... И вовсе не впрок:
Скитанья во зле и погибель
В итоге - таков мой Рок.

Да, путь мой не чист, не светел,
Печально моё житьё...
А ведь сегодня я встретил
Сто третье столетье своё.

Как срок этот пуст и ничтожен!
Как он беспредельно мал!
И всё же! И всё же. И всё же...
Я адски, смертельно устал..."

Предался молчанию с тем он
И головою поник.
Порою способен и демон
На горький душевный крик!

Но кто я? - не лекарь, не пастырь,
Чтоб проповедь тут же вершить,
Иль с толком накладывать пластырь
На рваные раны души...

Напряжно и гулко звучала
В упавшей ночи тишина.

Я встал и принёс два бокала
Да пару бутылок вина...