Мы тщетно тащились сквозь план пятилеток,
И ропот взрывался на кухонных клетках.

Что нам на прокорм выдавали – зарплаты –
Уже не хватало прорехам в заплаты.

Униженность – в очередь. «Вы – занимали?»
За солью, за мылом, за тазом с эмалью.

Ах, как нас манил демократии запах,
Казавшийся явью всех грёз жирный Запад.

Кто смог – паковали контейнеры, кладь,
А нам – ввек свободы такой не видать.

Тогда перевесил на чаше весов
Советскую гордость – батон с колбасой.

Затем, монументы столкнув с пьедесталов,
Подправили лозунг: «Вся власть – капиталам!»

Мы сами «добро» дали. Интеллигенты.
Потом сели ждать заработанной ренты.

Кричали: «Свободы! Свободы! Свободы!»,
А эхом: «Доходы! Доходы! Доходы!».

И в это горнило свободных идей
Мы бросили наших детей.

Те в новую жизнь, как по горному склону:
Кто – лихо въезжал на мешке с миллионом,

Что все мы снесли в комсомольскую кассу.
Кто – кровью чертил до подножия трассу.

И в бред извращений и порно-страстей
Мы бросили наших детей.

«Оттуда» сказали, что срочно нам надо:
Любови лесбийские, геев парады.

Ах вопли в навязанном, давящем мнении:
Цензура чернухи – свобод ущемление.

И в рынки – кормила дымящихся дней –
Мы бросили наших детей.

Там «мазу качали» законники зоны.
И пестовал Янус двуличных законов

Добра, нажитого народом, делёж:
Приманкою благ – вау-черная ложь.

И данью разборкам – на жертвенник тел –
Мы бросили наших детей.

Прорваться, пробиться. И им – «Эльдорадо».
Быть – в стае. И вот – группировки. Бригады.

И стенка на стенку машины на «стрелке».
Ножи. Взрыв гранат. Перестрелки. Расстрелы.

В чернеющих мрамором скорби аллеях
Надгробья. Скульптуры. Почти мавзолеи.
Над ними – свободы парящая тень…

Мы – бросили наших детей.