С картин Кустодиевской кисти
Сойду купчихой в летний день.
Мерцают «зайчики» на листьях.
Душевно – в доме, в небе – звень!

В дверной проём дородной статью
Вплыву, румяна и мягка,
В цветах лазоревых – в объятьях
Великолепного платка.

И в светло-розовой гостиной
Усладу плоти разрешу:
Себе устрою именины,
Кота на полдник приглашу.

Там ждёт рулет – бисквитный свиток,
И самовар кипит. Встречай,
Мани, изысканный напиток,
Балуй меня, заморский чай!

Тебя, мизинчик оттопырив,
Я буду пить и в блюдце дуть,
Уже не пряча в кашемире
Свою разнеженную грудь…

Но вижу в зеркале натуру –
И где купчиха? Щепка! Тень!
Мне Бог пожаловал фигуру
Серовской Иды Рубинштейн.

И я как призрак на погосте –
Бледна. Худая – как скелет.
Торчат углы, под кожей – кости.
Но только мне чуть больше лет.

Так странно: душу не неволя,
Я этих двух не разделю:
Себя, как Долю и Недолю,
Я в разных образах люблю.

Какая царственная прихоть:
Придумать роль в начале дня.
И будет чай кипеть и пыхать –
Для той ли? Этой? – для меня.