Мы ели Солнце крупными ломтями,
засев на брёвнах тесным полукружьем,
банально рифмовались и локтями
привычными расталкивались дружно.

Оно лежало на огромном блюде,
с которого лучи его свисали,
а мы ему лицо, живот и груди
столовыми приборами кромсали.

По нашим бородам густое масло
оранжевыми струями стекало.
А Солнце всё горело и не гасло,
оно протуберанцами сверкало.

Нам было до, в него мы дальше так и
ножи вонзали, погружали ложки…
И вот, лишь полночь просвистели раки,
мы съели Солнце. Съели всё, до крошки.

Не то чтоб нам заняться было нечем,
не то чтобы от жадности иль глада…
Спроси: зачем? – я толком не отвечу…
Да просто мы считали, что так надо.

Когда сгустился сумрак над рекою,
и встала ночь, кромешной тьмой объята,
а души преисполнились тоскою,
мы молча встали и пошли куда-то.

Мы шли по бывшим солнечным долинам,
по слякотным лугам, залитым спермой,
по городам, теперь уже былинным…
Дыша метаном и иною скверной.

Мы шли вперёд под музыку Бастилий,
не видя ни тропинки, ни дороги,

и верили, что всё давно простили
нам наши неродившиеся Боги…