ЛЮБОВЬ К ИНСТРУКТОРУ ПАРТКОМА

"Вот как было дело. Кое-что, впрочем, я выдумал."
Марк Твен

Правдивая история этой публикации такова.

В конце 2032 года наша архивная комиссия посетила уездный город Цаплино Санкт-Петербургской губернии. В подвале местной музыкальной школы мы обнаружили сваленные в беспорядке кипы бумаг и документов. В их числе были и книги, ставшие ныне библиографической редкостью. К примеру: «Материалы по вопросам работы с документацией в первичных партийных организациях Ленинграда и области» (выпуск пятый), «Целина» Л.И.Брежнева, «Как распознать идеологического врага» (издание карманного формата с грифом «Для служебного пользования»), «Справочник секретаря первичной партийной организации» (переработанное и дополненное издание), ведомости уплаты членских взносов, собственноручно заполненные секретарями «первичек» цаплинских парткомов, и прочие раритеты.

Старинный особняк, в котором ныне расположена цаплинская уездная музыкальная школа, имеет богатую историю. До октябрьских (1917 г.) событий здесь был пансион мадам Клубничной, а в годы первой мировой войны временно разместился госпиталь: его, по преданию, однажды посетила императрица Александра Федоровна, которая собственноручно щипала здесь с местными дамами корпию. В двадцатые годы здание занял загадочный «Цапрабкооппотребсоюз» и частные торговые организации, но когда рассеялся угар нэпа, стало видно, что в домике прочно обосновался райком ВКП(б). После августовских (1991 г.) событий цаплинские радикальные демократы реквизировали вывеску «Райком КПСС» (материал: толстое оргстекло, красная и золотая краска), и ныне ее местонахождение неизвестно.

На освободившиеся помещения претендовали местные ячейки ЛДПР, КПРФ, «Цаплинского зеленого движения», Лиги защиты сексуальных меньшинств и прочие организации, но в конце концов особняк был занят администрацией района, которая, однако, также пробыла здесь недолго, так как была реорганизована в районное территориальное управление, затем в уездную земскую управу и, постоянно сокращая штаты, но тут же вновь расширяя их, выехала в более просторное здание. Так в особняке мадам Клубничной появилась музыкальная школа.
Можно с уверенностью сказать, что время попадания вышеупомянутых книг и документов в школьный подвал – середина девяностых годов прошлого века. Во всяком случае, ни на одной из бумаг не удалось обнаружить дату более позднюю, чем 1994 год.
Разбирая милые сердцу любого архивариуса завалы, я обнаружил канцелярскую папку с тесемками, а в ней – несколько стихотворений. Одни из них написаны от руки на вырванных из блокнота листах, другие отпечатаны на машинке с очень скверным шрифтом. Судя по надписи на папке, она когда-то принадлежала инструктору цаплинского парткома Марине Ястребовой. В дальнейшем, как можно догадаться по содержанию последних стихов, М.Ястребова ударилась в бизнес, а содержимое ее рабочего стола, вместе с другими документами, было свалено в подвале.

Пока, к сожалению, не удалось установить имени автора стихов. Тем не менее они представляют несомненный интерес как документ о закулисной стороне партийной жизни в период так называемой перестройки. По давно укоренившемуся мнению, Великая Августовско-Октябрьская Революция 1991-1993 гг. произошла потому, что партийные функционеры напрочь лишились человеческого облика и были всеми ненавидимы и презираемы. Найденные документы, возможно, заставят нас пересмотреть эти представления как чересчур упрощенные. Перефразируя Карамзина, можно сказать: и коммунисты любить умели.

А.Михайловский-Сущевский,
приват-доцент Пушкинского Дома им. А.А.Собчака
2033 г.

ЛЮБОВЬ К ИНСТРУКТОРУ ПАРТКОМА

* * *
В цехах, в автобусах, и дома,
В нелегких буднях наших дней
Любовь к инструктору парткома
Всегда горит в душе моей.

Когда солидно и весомо
Инструктор речи говорит,
Любовь к инструктору парткома
Огнем в душе моей горит.

Инструктор нашего парткома!
В нем все так близко и знакомо:
Лучистый взгляд, и нежный рот,
И плеч девичьих поворот.

Когда уверенно и бойко
Инструктор мне ЦеУ дает,
В душе я чую перестройку,
К которой партия зовет.

1986

* * *
За старинною плотиной,
Что за главной проходной,
Есть в тени больших каштанов
Скромный домик небольшой.

Привлекательный инструктор
В этом домике живет.
И с утра к нему в светлицу
Со всех ног спешит народ.

И звонят, и забегают,
И приносят без конца
Книжки, яблоки, конфеты
И горячие сердца.

Знаки дружбы и вниманья –
Это вам не пустяки!
Но иному человеку
Иногда нужны стихи.

И стоит инструктор грустный,
И глядит на водопад,
Где над черною водою
Листья желтые летят.

От парткома до райкома
Часто ходим мы с тобой…
Поведи меня, инструктор,
Незнакомою тропой!

16.09.1984

* * *
Когда занимаюсь статьею я скучной и длинной,
И тихо скребет по бумаге пера острие,
Тогда вспоминаю я весь романтический образ Марины,
Глаза, и прическу, и нежные губы ее.

Вся жизнь ее девичья где-то далёко проходит:
То пляж, то массаж, то кутеж, то Пассаж, Эрмитаж…
И редко, ах, слишком уж редко Марина заходит
В унылую келью мою на четвертый этаж.

Но стройные джинсы Марины парят пред глазами,
И волосы вьются, и карие очи манят…
Зачем, ах, Марина, зачем мою душу терзаешь,
И в пляжные рейды зачем никогда не возьмешь ты меня!

Пустые года пролетят, разлучит нас судьбина,
Ты бабкою станешь, а я буду старенький дед,
И только тогда ты поймешь и оценишь, Марина,
Какой за тобою ухаживал незаурядный поэт.

Все прочие облики сгинут, рассыплются где-то,
Все те, что тогда пред тобою витали, маня,
Но будет терзать тебя вдумчивый облик поэта,
Как ныне терзает твой девичий облик меня.

И вспомнишь ты: май, одуванчики, рыбка сухая и пиво,
Бетонные плиты, небес голубое стекло…
И вдруг ты подумаешь: с ним я могла быть счастливой.
Но время прошло. Наше время, Марина, прошло.

29.05.1984

Поцелуй

Твой мимолётный, нанесённый
В виду у всех секретарей
На первом этаже парткома,
Пылает он на измождённой
Щеке моей.

Средь циркуляров, указаний,
Секретных и простых бумаг,
В наисерьёзнейшем из зданий
Он – словно враг.

Хотя – позвольте! Враг наш – скука,
Бюрократизм и формализм!
Но коль целуется инструктор –
Он любит жизнь!

Он в недрах каменной постройки
Не омертвел и не зачах.
Он, может, сделал к перестройке
Свой первый шаг!

. . . . . . . . . . .

Твой чисто дружеский и скромный,
По истеченье многих дней
Он всё горит зарёй огромной
В душе моей.

15.06.1986

Подражание сонетам Ронсара
(для служебного пользования)

Марина, повернув рассудок бедный мой,
Меня глаза твои околдовали,
И сделать я теперь сумею вид едва ли,
Что не желаю больше встреч с тобой.

Но если бы рукой скользил я в час ночной
По локонам твоим, по нежной талии,
Ты б этим скрасила мои печали,
Я не мечтал бы о судьбе иной.

Все это, впрочем, сон. Французской музы тень
Перо толкает на нескромные признанья,
Меж тем как цаплинский унылый зимний день
Скользит за мрачное общественное зданье,

Где чахнет молодость твоя за годом год…
И вскорости год кролика грядет.

Декабрь 1986

Из Гейне

В большом кабинете,
Завален бумагой,
За длинным и мрачным столом
Сидит, как подснежник,
Партийный работник
На чьем-то окладе чужом.

И снится ему,
Занесенная снегом,
Средь кочек,
Над бездной болот,
Одна и грустна,
За тринадцатым цехом
Партийная клюква
Растет.

11.12.1987

* * *
Почему-то дамы партийные,
Отягченные мыслями важными,
Очень быстро становятся толстыми,
Или, скажем помягче, вальяжными.

Наглядевшись на морды квадратные
На каком-нибудь скучном собрании,
Принимал я не раз решение:
Быть подальше от этой компании.

Но твоя фигурка тоненькая
И лицо твое похудевшее
Вызывают во мне сомнения:
Что ты в этом обществе делаешь?

Что читаешь, о чем ты думаешь,
Как ты смотришь в их рыла сонные?
Не являешься ли лазутчицей
Засекреченной ложи масонской?

Не твое ли влияние тайное
Вызывает в умах брожение,
И волнение в братских республиках,
И партийных рядов уменьшение?

Что-то в нашей прогнило империи,
Перемены грядут неизбежные,
И твои коварные действия
Маскирует лицо твое нежное.

25.04.1989,
9 часов 10 минут утра,
семинар для парторгов

Стихи о последствиях увлечения
нетрадиционными методами лечения

Вторые сутки наш инструктор
Лежит, не в силах встать с дивана,
Лишь потому, что Кашпировский
Глядел пронзительно с экрана.

О экстрасенс коварный, черный!
Почто вспахал ты биополе?
Инструктор нашего парткома
Лежит и корчится от боли.

И поделом, скажу на это!
Не соблазняйся всяким бредом!
Тебе ль не знать, что коммуниста
Лишь партия ведет к победам!

Зачем, инструктор, ты сидела
Перед экраном, бедолага,
Зачем с надежною глядела
Ты на сомнительного мага?

Ни шарлатаны, ни лекарства,
Ни секс, ни водка, ни массажи –
Тебе лишь партия поможет
И выход правильный подскажет.

И не Чумак, не Кашпировский,
А светлый облик Горбачева
Пусть озарит твой телевизор –
И будешь ты всегда здорова!

04.11.1989

* * *
Когда белеет на стене
Листок, что будет партсобрание,
Душа волнуется во мне
В невыносимом ожидании.

Я знаю, что в урочный час
Раздастся голос долгожданный,
И неподкупных карих глаз
Увижу отблеск я желанный.

Затем, пройдя между коллегами,
Всегда без спутников, одна,
Шурша какими-то «телегами»,
Инструктор сядет у окна.

Вот почему повестку дня
Читаю с тайным содроганием:
Звучат все пункты для меня,
Как обещание свидания.

Продли, докладчик, свой доклад!
Коллеги, затяните прения!
Сверкай, знакомый карий взгляд,
И вызывай мое волнение!

(Написано в 1985-87 гг. во время партсобрания.
Точную дату установить не удалось.)

* * *
Много красненьких ты и зеленых
Заплатила зубному врачу,
И улыбкой твоей обновленной
Я теперь любоваться хочу.

Не успев побывать в партократах,
Никому ты не делала зла,
Но убогая наша зарплата
Унизительно стала мала.

Позови меня в бизнес, инструктор,
Где скользит голубой «шевроле»,
Где паштеты, ликеры и фрукты
Вечерами стоят на столе.

Не страшны нам превратности жизни.
Даже бизнес – и тот по плечу.
Что такое консалтинг и лизинг,
Я с тобою изведать хочу.

Ты просторную купишь квартиру,
По делам будешь ездить в Париж…
А пристанут к тебе рэкетиры –
Ты улыбкою их одаришь.

05.05.1993

* * *
Смешны хорей и амфибрахий,
А ямб – презренен, как банкрот
Для тех, кто высшую отраду
Находит в шелесте банкнот.

Прощай, инструктор, бог с тобою!
Твой жребий, стало быть, таков:
Сидеть с жестянкою пивною
В кругу хмельных теневиков.

Мне приоткрылись эмпиреи,
Где вьется денег сладкий дым…
Ты, вижу, стала там своею.
Там вечно буду я чужим.

14.12.1993