За тридцать лет всё сильно поменялось,
Отгородившись сотами квартир,
Несём к закату мы свою усталость,
Не допуская никого в свой мир.

И вечерами, вперившись в экраны,
Мобильных телефонов, в темноте,
Скучаем по сбежавшим тараканам,
Не оценивших счастья LTE.

Мы доживаем в тесноте бетона,
Налажен быт — аптека, магазин…
И вроде всё как надо, в жизни сонной,
Да только тянет сердце серый сплин.

А тут ещё удавка удалёнки,
И бешеного солнца в окнах пыл…

Открыл я, вообщем, баночку тушёнки,
Нарезал лука и сто грамм налил.

И вспомнилось, как весело в общаге
Сидели мы с друзьями за столом,
И вскрыв сухпай, мы пили спирт из фляги,
Занюхивая сальным рукавом.

Лежали на кроватях автоматы,
А на полу лежал бычков ковёр
И мы лепили правду-матку матом,
Сквозь сизый дым, в котором плыл топор.

Мы молоды и молодостью нашей,
Тушили начинавшийся пожар, —
Все, кто в Москве не ел перловой каши,
Облизывая жир со штык-ножа.

Все, кто в роскошных, тёплых кабинетах
Решали офицерскую судьбу…
Сияли звёзды над Страной Советов,
Меня тошнило в жухлую траву.

Но там, где каждый день ходил с гранатой
В кармане, с автоматом на плече —
Я молод был и пусть хандрил когда-то,
Не думалось о жизни и судьбе.

А жизнь текла, меняясь постоянно,
Катилась, словно ветер по траве…

Сижу на кухне — старый, грустный, пьяный.
Жена на даче. Водка на столе.

26.06.2021