Недобрым утром, в самочувствии хреновом,
От бодуна в привычном ритме чуть дыша,
Глава правительства деревни Гвоздюково
Направил ноту президенту США.

Был документ исполнен нестерпимой боли,
Хоть автор мало с дипломатией знаком,
И, под воздействием дурного алкоголя,
Изрядно сдобрен неприкрытым матерком.

Бедняга сетовал: «От нас сбегают люди!
А виноваты ваши фильмы, ё-моё.
Вы сами смотрите, что лепят в Голливуде?
Сплошной гламур, разврат да сладкое житьё!

По вашей милости нас губит разгильдяйство.
И бабы плачутся: хоть вовсе не рожай…
Мы перешли б на натуральное хозяйство,
Да вот беда-то: что ни год – неурожай.

Вы запрягли весь мир и дёргаете вожжи,
И чистоган у вас – единственный закон.
А к нам полгода завезти не могут дрожжи,
И гнать приходится дерьмовый самогон.

Растут откаты, до небес взлетают таксы,
Солярка стоит как бензин – совсем трындец!
А ваши старые истрёпанные баксы
Нам подорвали экономику вконец.

Вы демократию внедряете исправно…
У нас она вросла корнями в каждый дом:
Вот я, к примеру, на деревне самый главный,
А пью на равных с деревенским пастухом.

Короче, так: кончайте, на фиг, пропаганду,
Чужих мозгов и душ насильственный захват!
И принимайте Гвоздюково в вашу банду…
Ну… в эти… в Штаты. Суверенный новый штат.

Отказ бессмыслен. Всё равно мы вас заставим!
План разработан – мы поднимемся с колен:
Официально в среду вам войну объявим,
И всей деревнею в четверг сдадимся в плен»…

В тот день судьба спасла Россию от скандала –
Диппочта просто не смогла уйти в район:
Без запчастей машина с осени стояла,
И перманентно был в запое почтальон.