Август заглянул в моё окно.
- Просыпайся! Проспишь всё интересное!
Накинув халатик, я вышла на крыльцо и залюбовалась своей клумбой, зацелованной утренним солнцем.
Короны георгин, казалось, за ночь стали ещё пышнее, ещё ярче. Огромные бордовые, белые, кремовые и мои любимые – сиреневые с хрупкой белой окантовкой по краям – цветки высоко и горделиво тянулись к небу.
Пониже – астры. О, какое разнообразие и богатство красок! Лиловые, розовые, голубые – они, казалось, улыбались светлому утру…

А ближе к земле из-под листьев астр кокетливо выглядывали бархатцы – ярко-оранжевые и жёлто-горячего цвета…
Какая летняя благодать!

И лишь подсолнух, стоящий с краю клумбы, мой генерал, принимавший в свои объятия и майских жуков, и хлопотливых, в полосатых платьицах фей с прозрачными крылышками, и деловито басящих шмелей, теперь безвольно опустил вниз свои поблекшие, некогда огромные глянцево-зелёные листья. И по краям их зазмеилась кромка сухой рыжей ржавчины.
- Что с тобой, дорогой? – подошла я поближе к нему.
- Ничего, - тихо вздохнул подсолнух,- это просто август…

И в душе моей, почти беззвучно всхлипнув, оборвалась какая-то тонкая и чуткая струнка…

щедрое утро
что же в душе проросли
грусти побеги