Все ушли.
Что может быть печальнее свежей могилы?
Она всё ещё пахнет слезами.
Присев на корточки,
я положил на неё ладони:
пусть их тепло утешит
покинутого во мраке мертвеца.
Никому он больше не нужен.
Значит, мы с ним братья по одиночеству.

Все истины, войдя на кладбище,
умолкают.
Все добродетели рассыпаются
пеплом тишины.

На глазах моих - слёзы.
По кому же я плачу?
По тому, кого я не знал?
Или всё же знал?
Или начинаю узнавать сейчас,
когда уже поздно?

Какие же все мы маленькие
по сравнению со смертью!
Как беспомощны
наши эпитафии и молитвы!
Неужели преждевременно состарились
самые искренние слова?
Неужели сгорбились
высокие мысли?
Отчего, стоя у могилы,
склоняем мы голову?
Из уважения ли к тому,
кого мы не смогли спасти
от надвигающейся волны забвения?
Или потому, что нам стыдно
взглянуть в глаза небу?

А вокруг - лишь мёртвые имена
да застывшие лица,
глядящие на нас
из далёкого прошлого.
Думаю, они всё же видят нашу совесть,
даже если мы сами
заслонили её скрижалями праведности.

Кладбище - это книга,
гостевая книга гниющей боли.
Хотим мы того или нет,
каждый вписывает в неё
коротенький свой абзац.

Я хотел бы забыть,
но не могу -
все они похоронены
в моём небе.