Тяжесть печали и лёгкость радости -
вот из чего сплетена душа,
что отправилась в путешествие по жизни.

(Из искры зачатия вырвался луч
и устремился в темноту смерти.
Что он увидит в полёте?

Будет ли конец зеркалом,
от которого отразится свет
и вернётся в мир умирающих?

Или он пронзит чёрную стену страха
и заиграет солнечным зайчиком
на ладони Бога?)

Душа ничего не знает,
она просто летит
сквозь толщу таинственной химии.

Она ищет того, чего нет,
она боится бесконечной пустыни,
где и мышка, и звезда -
одинаково малые точки.

Как же страшно
быть случайной пылинкой
на странице,
вырванной
из Книги Познания!

Душа ни к чему не привязана,
она догадалась,
что будущее не лошадь,
которая тянет воз прошлого,
а неуловимое светило:
кучкою хвороста горит оно так далеко,
но когда до него доберёшься,
опустишь озябшие руки
в остывающий пепел.

А былое не то, что было,
а то, что всё ещё есть:
неизменное кладбище,
зарастающее бурьяном настоящего.

Но душе нужно не это,
не мёртвые и живые пятна,
невидимые в темноте
и искажаемые светом.

Она летит прочь
от обманных вёсен,
грубых полудней
и плачущих закатов,
как альбатрос,
навсегда покинувший гнездо
и забывающий
тёплый запах камня.

Альбатрос.

Цыган меж двумя берегами тоски,
меж двумя непримиримыми элементами.

Он спорит с морем,
он противоречит ветру,
как заблудившийся ангел,
влетевший в иной мир -
во вселенную одиночества.

Вокруг - никого,
только в тумане вечереющего сердца -
крылатые тени.
Они мелькают,
трепещут,
бьются
о стены тьмы...

А над бездною
носится
песня матери.

И альбатрос пытается нагнать
этот ускользающий голос
и летит,
и зовёт,
и умирает.

Пустота - удел крылатого романтика,
и нет ему утешения,
пока над ним просто небо,
а под ним - просто море,
пока из двух не возникнет третье,
пока чудо не сошьёт края врождённой раны, -
и этого чуда ждёт каждый, кто ещё жив,
этого чуда ищет твой альбатрос,
разрезая крылами студень бескрайнего Невозможного.

И вот он видит маленький остров,
а на прибрежной скале -
одинокую птицу,
и она поёт ту же песню,
которую дождливыми вечерами
пела Птица всех птиц,
когда он дремал
под её горячим крылом.

И его обжигает насквозь
такой милый голос,
неуверенный, робкий,
но похожий на Голос всех голосов,
и его снова тянет к земле,
к тёплому запаху камня,
и он покидает неуютное небо
и падает
вслед за своим
испуганно-
радостным
криком...