Седые пряди дождя
ниспадали на плечи осеннего вечера.

Я долго стоял на крыльце,
как будто ожидая того,
кто должен вот-вот вернуться,
и искал утонувшие радости
на самом дне своей сумрачной философии,
где мысли становятся вздохами,
а вздохи тяжелеют от слёз,
а слова, уставшие от безмолвия,
ищут тропу поэзии.

Капли падали с крыши
на дно перевёрнутой бочки
в ритме сердца,
убаюканного надеждой на счастье:
«Шум дождя,
путь дождя,
сон дождя...» -
и строки, рождаясь во мне,
тут же и размывались,
расползаясь туманом
и превращаясь в настороженную тишину,
вобравшую в себя тепло моего дыхания.

Наконец я очнулся,
вбежал в дом,
бросился к письменному столу,
схватил карандаш -
и застыл,
заворожённо глядя на лист бумаги
и не решаясь коснуться
белизны неначатого стихотворения.