Если в стихах нет солнца
и уже не осталось ветра,
и везут тебя в бездну бессонницы
чугунные рельсы метра,
если рифмы, цепляясь за плащ твой,
не пускают тебя на волю -
сними с себя всё, что считал ты
красивым: и рифмы, и веру
в назойливых, чуждых богов -
всё, чему научили
раба, чтоб ходил смиренно
по дозволенным тротуарам
и радовался пустоте,
называя её свободой.

Если поэт ты, послушай,
как небо целует землю.
Если художник, запомни,
как ветер сгибает радугу,
как земля твоя кутает плечи
дымчатой шалью вечера.

Если певец ты, оглохший
от молотов, пушек и гимнов,
дифирамбов и грубого смеха,
сможешь ли ты услышать
утреннюю мелодию
падающих лепестков?

Если ты скомкаешь истины
и сожжёшь их в огне сомнений -
лишь тогда обнищавшее сердце
от жгучей тоски заплачет,
лишь тогда ростком пробуждённым
шевельнётся в тебе воскресший
голос забытого бога
и заплачет твоей мелодией.

Сегодня мне слишком больно,
значит, пробили корни
одуванчиков и незабудок
бесплодное чрево знания.

Прилетел соловей и музыкой
коснулся моей печали -
и от росы повеяло
запахом сладким рассвета.

Сквозь залежи смерти пробившись,
сверкает источник радости.
Бурлят под корою ночи
соки нового дня.

Давай подкрадёмся поближе,
зайдём за тот куст и послушаем:

«Ты кто?» - «Я любовь». - «Но разве
ты существуешь, сказка
о добром боге?» - «Как видишь».

«Скажи мне, любовь озябшая,
кого под дождём ты встречаешь,
глядя сквозь серое прошлое
в неподвижную мглу грядущего?»

«Тебя я ищу в настоящем.
Нелегко мне, и всё же я верю,
что не умер, а спишь ты, любимый,
и видишь кошмары, которые
не могут тебя разбудить».

«Почему ж ты меня не разбудишь?»

«Потому что мои поцелуи
слишком нежны, чтоб пробиться
сквозь коросту мёртвого знания».

«Но если забыть всё, что знаю,
то как я пойму вселенную
и как на суде отвечу,
кто я такой? Ведь я стану
тенью бездомной музыки,
что вылетела из флейты
осиротевшего Пана,
чтоб слиться с молчанием неба.
Неужели так мал я?» - «Ты песня,
вьющая гнёздышко в сердце
уходящего человека.
А что ещё нужно поэту,
ученику соловья?»