Я уснул за столом, заваленным
многотомными склепами мыслей.
Надо мною плавали призраки
воскресших во мне поэтов,
и сердце моё заблудилось
в пустыне чужих фантазий.

Я уснул - и пошёл по туннелю,
ведущему в душу камня,
туда, где рождаются вздохи
моей несчастной планеты.
И вновь я попал в подземелье,
где на ощупь искал спасения.
О, как же мне было тоскливо
в пещерах, ведь это раны
сражений, терзавших землю,
когда была она мягким,
доверчивым сердцем неба.

Я вижу, душа, ты устала.
Прильни к лунным рёбрам ночи,
прикройся простынкою ветра
и усни; если хочешь - навеки.
Ты слишком долго бродила,
проваливаясь в воздушные
ямы, что остаются
после друзей уходящих;
ты искала живые храмы,
спотыкаясь о книжные строки,
увядая между страницами
писаний, зовущих в нирвану.

А помнишь, душа моя, песню,
куплеты которой - годы?
Помнишь её начало,
о том, как смахивал ветер
пыльцу облаков с рассвета
и как мальчик, глотая обиды,
убегал на свою лужайку
и беседовал там с цветами,
которым он так понравился,
что они, взмахнув лепестками,
превратили его в поэта?

И с тех пор уж не может сердце
ни уснуть, ни от чар пробудиться
и идёт по безлюдным тропинкам
всё глубже в дремучую сказку.

О сердце, чего же ты ищешь?
Разве тебе неуютно
в тёплой груди, под защитой
кожи и веры в Бога?

«Я иду бесприютной Офелией
по неверным следам, затянутым
илом тоски безлунной.
Ищу я то дивное место,
куда отовсюду слетаются
бабочки всех печалей
пить нектар самых сладких песен,
то место, где боль угасает
вечерними паутинками -
и остаются слёзы
освобождённой радости,
ту страну, где земля ещё дышит,
где становятся мудрыми дети...

Но, увы, до сих пор я в пустыне,
где, гуляя по звёздному пляжу,
доктор Фауст споткнулся о череп,
стал на колени, вгляделся
в глазницы его - и увидел
бесконечное одиночество».

Ты всё ещё любишь, о сердце,
да так, что тебе слишком тесно
под нежным молчанием ночи,
под заботливым взглядом солнца,
под моей дрожащей ладонью...

Внезапно земля и небо
смешались, как краски под кистью,
в серый сумрак - и сердце исчезло
в острозубой пасти грозы...
Дон Кихот проснулся и машет
ржавым копьём мечты своей
и кричит вслед теням убегающим.
И расправив хриплые крылья,
его голос летит и не знает,
о какой утёс разобьётся
на осколки усталой надежды:
а их никому не жалко -
всё равно утонут в слезах.