Кофе в чашке слегка парит,
Мне обжигая губы.
Ночь снаружи и ночь внутри,
Своей темнотою грубая,
Затмением над Голгофой прошлой.
Тошно…

Тошно, когда так — с богами
Среди воров и разбойников,
А потом — свалить на Багамы
И там отдыхать спокойно
От своей мышиной возни.
Мысли камнями лежат, — бесплодное место лобное, —
Но где-то внизу глубоко под ними
Череп адамоподобный,
Эволюция первотворения.
Слово моё и слово Твоё — не схожие:
Нет во мне ни капли терпения.
Научи, Боже!

Язык мой — враг твой. Врёт о любви,
Сулит серебра тыщи.
Вырви его. Выр-ви
И-до-ли-ще!

За окном — ветер нагнал грозу,
Кофе в чашке — остыл.
Я врал: я не готов на суд,
Который означил Ты.

С неба сыплется молний сталь.
Но как мне быть, если
С креста вещали Твои уста
По-арамейски,
И я — глупец — не сумел понять
Слово Твоё Высшее.
Я опоздал, не казни меня
За то, что не смог слышать.

Кресты зрачков распинают суть,
Рот полнится воплями —
Зачем меня хоронить несут
Во поле?
Живой же.
Так чёрным вороном в небеса,
Глядеть печально на райский сад,
Позволь мне подняться позже.