В рассказы ночных теней пробирается тихий шепот:
"зинь-марь... зинь-марь..." словно долгий морок.
Летят ледяные осы.
И бьются о стёкла тьмы.
Она прижимается так, что в небе находишь звёзды —
зелёные изумруды, прозрачные хрустали.
Она произносит имя, и к чёрту летят миры,
и жарко вдвоём, несносно.

Босая идёт к балкону, не трогая струн паркета,
не в лунную пыль одета, сама будто лунный свет.
Волнуется дальний космос, звенят вековые сосны
и кружатся мотыльки.

Безжалостно будит утром — под мышку легко ныряет.
Он чувствует — тонет, тает... Целует её плечо,
её голубую шею, прилипшую к телу прядку...
— Забудь, не ходи сегодня, — зашепчет вдруг горячо.
В глазах полыхнёт азарт. «А...
Ты слышал, как бродит март?»
Затем повисает камнем, как будто бы ось земная.
И шепчет на ухо: «К ночи достань мне тюльпанов гроздь»

Ведёт колонковой кистью —
рисуется белый стих.
Вода — голубой эфир.
И пишет, и пишет снова... творит, не ломая мир.
Поэзию не потрогать, вдохнуть и в мир отпустить.
Из лёгких её дыханий прядётся живая нить.

— А вот и твои тюльпаны —
он розовым нежным шлейфом окутывает её.

Заметно, как в тонкой вазе тайком прорастают марты.
Бутон наклонился низко и свет с ладони клюёт.