В музейном зале гулкой тишиной
Наполненные стенды и витрины,
Как будто стали говорить со мной
И ожили былых времен картины.

Холодный снег, промёрзшая земля,
В пещере зарывает старец тайно
Ларец со златом ─ для детей храня
От жадных взоров внуков Чингисхана.

Батыя лук и стрел разящих смерч
в пылающей растерзанной Рязани –
на скакунах ворвалась в город смерть
с холодными и чёрными глазами...

Смотрю на украшения тех лет.
Исполнены умелою рукою ─
Кулоны, серьги, золотой браслет.
Бог Переплут, Кентавры и Грифоны,

Гусляр, плясуньи, дудочник на них.
Алмазные блестят на солнце грани.
В них магия своя и свой мотив ─
Они Рязанки голову венчали.

Представила, что надеваю их ─
Венцы, браслеты, серьги, ожерелья.
Но ведь они сильнее черт моих.
В старинном ювелирном обрамленье,

В них потеряется лицо моё ─
Во мне нет ни покоя, ни той силы.
С любовью в сердце, миром и добром,
С достоинством их женщина носила.

Та женщина, что мужа берегла,
Детей растила, их водила в церковь.
Пусть образованной, как нынче, не была,
Рабой не стала, скованною цепью.

Хоть семь столетий разделяют нас,
Не знаю, я в себе нашла бы силы,
Чтоб устоять в такой трагичный час
Когда Рязань Бату не покорилась?