Парус белеет… К чёрту аллюзии, к чёрту!..
Полторы сотни людей и одна маркитантка с ними
По белой пене воды под небом иссиня-чёрном.
Святой, перед тем как ругнётся, нимб обязательно снимет,
Но тут святых — никого. Тут только голод и страх,
И всюду злобная ругань, если ножи не при деле.
Полторы сотни? Так это было вчера,
А сегодня ряды значительно поредели —
Всего полсотни живых, а умерших — кто куда.
Хорошо, если в волны… А можно ведь и иначе…
Хоть ветер утих — если раньше в голос рыдал,
То теперь живых облетает, еле заметно плача.
Утопили ножи, чтобы выжить был общий шанс,
Утопили и бочку с водой, но её, конечно, случайно,
И каждый лежит и верит — его больная душа
Ещё не сегодня от тела навек отчалит.
Пятнадцать живых скелетов. Отчаянье сушит так,
Как с безоблачной сини не высушит даже солнце.
Парус белеет в тумане… Или рвётся наружу мечта?
Один глядит в пустоту и сумасшедше смеётся,
А за ним и другой, — смехом, как воронов карк, —
Остальным уже всё равно. Иссохла под ветром радость.
Ну пускай на неделю раньше, ну пускай бы позавчера
Их заметил в бескрайней воде белокрылый «Аргус».
Жить, только как, если видел, что жизни нет —
Из пятнадцати найденных десять сошли на сушу.
Парус белеет вдали… Скользит по большой волне,
Словно ищет в тумане забытые Богом души...

.


Теодор Жерико "Плот «Медузы»" 1818-1819, Лувр