Tragedie dell Arte. Балаганчик Поэтический цикл с комментариями
Tragedie dell'arte. Если смотреть на жизнь со стороны — она похожа на балаганчик человеческих страстей, на маленький антракт, несколько мимолетных ремарок, ничего не значащих сцен в вечной Божественной комедии… ..................................Блокнот Птицелова. Сад Камней
Игрушки Бога
Мы куклы Творца — но слепыми сердцами не помним об этом почти ничего, от вечности к вечности тихо мерцая в огромных прозрачных ладонях Его.
Считалочка
Тише тише тени слышат шелест вещих привидений превращений наших свыше черный ангел не отменит
я — волшебник страшной сказки ты — сиреневая фея вишни вещи ласки маски запах мяты и шалфея
дьявол медленных желаний все смешает в злом эфире начинаем — раз-и-два-и шепот клавиш три-четыре
Игра в куклы
Понарошку, дети словно, В куклы мы с тобой играем. Мир-часы как будто сломан. В нашем отрешённом рае Задремало злое лихо… Этой ночью безмятежной Ты меня целуешь нежно, Я тебя целую тихо.
В хороводе привидений В странных кукольных коробках Мы скользим с тобой как тени. Ты меня целуешь робко… Среди шелеста и хруста Лет, примет и расстояний, Без надежд и покаяний Я тебя целую грустно.
В чулане запрятав гитару и лиру, она говорит, что я часть ее мира, осеннего блюза, вечернего бриза, ее полнолунного злого каприза... И так моей жизнью орудует ловко моя Коломбина, моя мышеловка, спасая мою непутёвую душу, что я опасаюсь, однажды задушит.
С ледяной усмешкой мима
С ледяной усмешкой мима лёгкий прутик сжать в руке, тонкой клинописью имя нацарапать на песке. Сжечь осеннюю тетрадь — строки, строфы, катастрофы. Твой античный белый профиль на снегу нарисовать.
И от лязганья трамвая ощутить сердечный сбой. И какая ты смешная, и какой же я смешной — засмеявшись, рассказать в зимнем парке на рыбалке. Из бутылки минералку отхлебнуть, закрыв глаза.
И увидеть, как во сне, цепи жизней бесконечных, ощутив себя на вечность рыбой, брошенной на снег. И сострить — задорно, жутко, будто в шутку и всерьёз, с матерком и с прибауткой. Грубо, весело — до слёз.
Наваждение
Легкой дымкой, тайным ядом и необъяснимым чудом, невидимкой, беглым взглядом — появилась ниоткуда.
Тонкой похотью суккуба не ласкала, но томила, лишь податливые губы всё шептали «... сладкий, милый ты и Альфа, и Омега...» Не любила, но хотела. Неопознанное эго — и светящееся тело...
Канула в ущельях улиц — и ни слова, и ни слога. Будто к сердцу прикоснулись ледяные пальцы Бога...
Золотое платье
Звенел тревожный сумрак над кроватью и гас твой голос, как виолончель. Ты надевала золотое платье с мерцающей застежкой на плече.
Я всё запомнил: как дрожали блики в стеклянном жёлтом шаре ночника, и в полутьме лицо казалось ликом, и как была рука твоя тонка. В незрячем сердце вызывали жалость дыхания чуть слышные сверчки... Я помню, как мучительно сужались зелёных глаз змеиные зрачки, когда в меня, так зло и оголтело — чудовищем, таящимся в воде — из кокона нефритового тела взглянул жестокий древний лицедей.
И ты была его марионеткой, с льняной копной волос и нежным ртом — изящной, хрупкой лунной статуэткой, безумной куклой в платье золотом.
Festa delle Marie. Пьеро
Под венецианской маской вздрогнет вдруг живая плоть — чтобы мимолетной лаской побольнее уколоть...
Усмехается Лукавый — на ловца и зверь бежит. Слева смерть, мой ангел, справа — наспех прожитая жизнь.
На ветру трещат прищепки, пляшет грязное бельё, и на части рвётся тщетно сердце тёмное моё.
Скачет бесом злая память, Прячет совесть, будто вор. В каждом взгляде лед и пламя, в каждом слове — приговор. Яд размешивая с сидром, Мне отсчитываешь дни. В каждой комнате — клепсидра. В каждом зеркале — двойник.
Коломбина страшной сказки, стерва смешанных кровей, голод мечется под маской детской кукольной твоей. Я в тебя не брошу камень: Тихо плача и греша, под китайскими шелками горько светится душа...
Ciao, bambina, sorry
Sorry, нежная bambina! Среди кружев и мимоз, не печалься, Коломбина, я не стою горьких слёз.
В балаганчике уютном, где любовь и простота, трагик страсти и капризов превращается в шута. В кураже сиюминутном что бы ни сказала ты — поскользнется на карнизе, оборвется с высоты…
Что его лишает дара? Он похож на дурачка, в миг любовного угара мир сужая до зрачка.
Лёд слюдой над снегом стынет, Я желаю мира всем. Так уходят из гостиниц, уезжая насовсем.
Яд змеиный в сотый раз по кругу. Колкости всё чаще, всё острей. Заражая бешенством друг друга, Люди превращаются в зверей.
«Поелику», «вельми» и «понеже» - Ëрничает клака в шапито. На манеже клоуны всё те же, И на каждом — белое пальто.
Не улыбки — злобные оскалы Чёрных саркастических страстей. Сворами бросаются шакалы, Разрывая мясо до костей.
А потом, «сумняшеся ничтоже», На костях играют в домино. С ними рядом постоишь — и тоже Станешь сам со сворой заодно.
Так недолго в тягостном дурмане Душу проиграть чертям в лото! Сколько дураков ещё обманет Вурдалака белое пальто?
Неизменны оборотней нравы - Злой смешок и шёпот за спиной. А споткнëшься — и тебя затравят, Брызгая отравленной слюной.
Масло в пламя снова подливают, И дымится раскалённый трут. Мало ли людей уже сожрали? Много человек ещё сожрут?
Чердак
Гаснут улицы и лица. Затихает балаган. Среди старых книг пылится мой игрушечный наган. В сизой дымке никотина улыбаются хитро ангел в маске Арлекина, дьявол в шапочке Пьеро.
С хрипотцой протяжно дышит в жутком хламе чердака в балахоне из ледышек тошнотворная тоска — на плечах гнездятся птицы, чьи стеклянные глаза могут в темноте светиться, что святые образа.
Ей под ноги выпадает из букета белена, я бесстрашно наблюдаю, как идет ко мне она цепкой поступью вороньей по сухой разрыв-траве — гладить ледяной ладонью по холодной голове.
Finita la commedia (performance)
Шумно в плюшевом партере. Реют алые кулисы. Сладко дышит кафетерий в нарумяненные лица. Автор вежлив, будто маклер - он у зрителей на мушке В ожидании спектакля под названием "Ловушка".
У наездников фиакров зрелищ блажь по твёрдым ценам - И в кольце амфитеатра на манеж похожа сцена. Там, гирляндами расцвечен, балаганчик-табакерка. В канделябрах меркнут свечи, сыплют кукольные клерки Разноцветные стекляшки... Где тут люди? Где тут куклы? Карабас даёт отмашку и в кулак смеётся пухлый. В париках и птичьих масках куклы в ярком круге света Начинают пьесу-сказку танцем злых марионеток.
Нарастает эйфория, кружит вихрем по спирали, Игры рушит ролевые - жизни хрупкие стирая. По стеклу железом режет звук трубы Иерихона. Возникают на манеже люди в белых балахонах. Вельзевул даёт им в руки окончательную визу. Карабас, бросая кукол, превращается в маркиза. Куклы заперты, как мыши, в балагане из стекла. Кошки мечутся на крыше, а на сцене - ку-клукс-клан...
Блеск и рокот меди звонкой рвёт кулисы, рушит стены, Исчезает перепонка между площадью и сценой. Носит ветер пыль и блёстки, раздувает пламя века, Жарко пляшет на подмостках, где линчуют человека... Карнавал визжит в разгаре. У кагора вкус прогорклый. И от бутафорской гари перехватывает горло.
Таро
Сбрось рубахи с карт, судьба-сестрица, надоел кураж и вечный вист. Башню сносит у императрицы, на верёвке висельник повис, спят в арканах призрачные клады... Во Вселенной всё как мир старо. Как ни двигай горькие расклады — Не откроет нового Таро.
Тьма в душе, звериные повадки... Жизнь тебя не учит ничему. Кто ты, певчий человек-загадка? Где твой Бог, и служишь ты кому?
Шелестит колода золотая, Мечет карты умный людолов. Деньги мир — любви предпочитает, их меняя после на любовь. Катится влюблённых колесница в колесе взбесившейся судьбы, и безумец с ландышем в петлице в грязь летит под хохот голытьбы.
Привыкай быть дураком в дороге, трогать бубенцы на колпаке, песни петь, надеяться на Бога, кочевать по свету налегке, бисер слов метать перед невеждой, веселиться в шаге от беды, накрывать погибшие надежды картой перевернутой звезды.
Умудренный болью от ушибов, за собой сжигающий мосты, в круге повторяемых ошибок главная погрешность — это ты.
Скатертями путь, как снегом выстлан, Лёгок, светел, гол ты, как сокол. Даты жизни, как скупые числа Скрыты в картах, брошенных на стол. В душу глянет жрица с укоризной и шепнёт: исчерпан твой лимит. Страсти вечной, как и вечной жизни нет на этом свете, mon amie...
Ночная барракуда. Арлекин
Ночная барракуда затепливает бра. Приходит ниоткуда мой сумеречный брат. Глядит из мрака комнат, пьёт красное вино. Он даже в мыслях тёмных со мною заодно.
От взгляда и до слова всё в памяти держа, Он помнит, кем был сломан серебряный кинжал… Но, с тщательностью клерка запрятав остриё, Хранит он в табакерке безумие моё.
Ты плачешь и смеешься со мной наедине, Не задавай вопросов, кто я и кто он мне. Не трогай злые струны, не спрашивай его — о брате никому он не скажет ничего.
О том как праховертом сжигал он все мосты, о том, что он до смерти боялся высоты. О том, кому назло он из-под венца бежал. И почему был сломан серебряный кинжал…
Наступит день, и некто прозрачный, будто дым, Тихонько спрыгнет с неба, взмахнет сачком своим, Светящуюся душу поймает на лету — И я шагну наружу, за тонкую черту.
Луны печальный мячик укатится за мной. Наверно, он заплачет, мой брат, близнец, связной… И уходя неспешно в ущелья из стекла, Двойник осиротевший покинет зеркала.
Ночная барракуда затепливает бра. Приходит ниоткуда мой сумеречный брат. Глядит из мрака комнат, пьет красное вино. Он даже в мыслях тёмных со мною заодно…
Беспутный ангел
И вспыхнет надцатая осень, я стану старше и нудней, когда увижу — ветер носит беспутных ангелов над ней.
Свернется времени калачик пружиной в кукле заводной, и кто-то обо мне заплачет, как тень склоняясь надо мной.
Аптекарь мне отмерит счастья горючего скупой глоток, и душу разберет на части мой педантичный личный бог.
Научит мудрости печальной, преподавая мастер-класс, потом сочтет исход летальным — но не закроет мертвых глаз,
чтоб лежа в ящике фанерном я видел всё — и мир иной, и как парит легко и нервно беспутный ангел надо мной.
Муза, нектаров полны твои амфоры...
Муза, нектаров полны твои амфоры звонкие. Горы тяжёлых плодов покрывают алтарь. Капли дождя вплетены в твои волосы тонкие, Плавится в сотах из воска медовый янтарь.
Что за отрада, считая секунды, мгновения - В каждой молекуле жизни рассматривать свет, Чувствовать лёгкий озноб от соприкосновения, Будто ходить босиком по колючей траве.
Осень идёт, и становишься старше и строже ты... Бледный кочевник таинственных древних кровей, Я — лишь новеллы читаю о пройденном, прожитом В линиях лёгких на узкой ладони твоей.
Что за награда, идти сквозь листву золотистую, Видеть, как радостно ты и светла, и тиха. Будто древесный псалтырь не спеша перелистывать, Душу свою исцелять совершенством стиха.
Гротеск
Когда вода в дождей сезон Стекает по стеклу, Причудливый мне снится сон: Как будто бы в углу, Где на стене грибная сыпь И жарким днём - озноб, Стоят напольные часы, Похожие на гроб.
Лучи рассветные блеснут За каменной стеной - Поёт отхóдную ко сну Их голос жестяной. Но ровно в полночь нежный звон Воскреснет в тишине, И оживëт пустынный дом И жутко станет мне.
Послышится из клетки писк Умершего щегла, Рассыпет страх фигурки из Богемского стекла, Пучки волшебной сон-травы, Кленовые листы, Венки из лилий восковых И раковин пустых.
Злым блеском освещая мглу В тиши, где я молюсь, Пасьянс разложит на полу Серебряный моллюск... И вновь душа в тоске глухой Очнётся ото сна, И устремится на восход, Кошмаром смущена.
Но стихнув, станет втайне ждать, Упряма и горда, Что шёпот ветра и дождя Вернёт её туда, Где полон сон фантомных тел, И призрак со свечой Часы заводит в темноте Невидимым ключом.
Лунное вино и блюз
Мой тёмный, мой последний из зверей Проходит через тысячу дверей, Всё медленней звучит негромкий блюз, И звуки шелестят как будто врозь. Померкший свет проскальзывает сквозь Сознания сужающийся шлюз.
Всё холодней морской вечерний бриз. Посверкивает миллиардом брызг В небесной чаше лунное вино. Клубится звёзд сгущающийся круг, в кругу — мой Бог, играющий в игру, где смерти нет и мы с тобой — одно.
Душа его заходится от слёз. Молчи, не плачь. Ведь я богат как Крёз. Внутри меня — планеты и века. Я круг черчу, крошится в пальцах мел. Истаивает всё, что я имел — Пыль золотая на моих руках.
Всё тяжелей во сне яблокопад… От лёгких слов осталась скорлупа, Не замечай, когда я мир сотру. Всё тоньше наших жизней переплёт. И, постепенно превращаясь в лёд, Всё тень моя прозрачней на ветру.
Ревность
Темно в небесном закулисье, Где угольком угас закат, И бестелесный живописец Неторопливо, наугад, Коснулся неба лёгкой кистью С прозрачным лунным волокном. Твоих шагов сухие листья Прошелестели за окном...
А я сидел и слушал чутко Вечерних звуков перебор - Как ты вошла с невинной шуткой, Несла какой-то милый вздор, И был нежней старинных музык Твой голос и касанье рук... Смотрела ты, И взгляд был узок, И беззащитно близорук. И на брелке ключи качались, И нá пол падали, звеня...
И незаметно, непечально Тоска оставила меня.
Театр теней
В анфиладе зеркал, сквозь шорохи Коломбина походкой лисьей в пеньюаре из лунного шёлка ускользает во тьму закулисья. И хватает азарта и блажи ей торопиться ночным эскортом. Рвутся маленькие адажио из шарманки старой потёртой.
Ниспадает истлевший занавес, оживает привычка красть, воскресает в алькове заново злая юность, чумная страсть. И сверкает пыльца летучая, и качает сквозняк перо...
В Коломбину, лгунью певучую, безответно влюблён Пьеро. А она тоскует от голода по тому, чьи шаги легки. В лабиринтах проклятого города сгинул ветреный Арлекин...
Повелитель небесных медиа, вечный кукольник кратких дней, мы - актёры трагикомедии, зазеркальный театр теней. Стрелки вспыхивают от стронция, замедляют обратный ход. Рассыпается призрак Моцарта горстью горестных звонких нот...
Время в срок исполнит обязанность занавешивать зеркала. Что-то главное не досказано. Оглянулся - а жизнь прошла.
Bella Donna
… Он рисует замок белый, Bella Donna, Donna Bella, В небе башен тонких стрелы, в башнях окна изо льда, дремлют гости за столами, и в камине тлеет пламя. И дрожит над головами Невечерняя звезда.
В паутине палантина ты появишься в гостиной. Он художник, ты — картина, вешнеглазая беда. Время — сгусток сновидений, где тела сгорят и тени, где от слез и сожалений не останется следа...
Он уже почти не дышит, Голос мягче, речи тише. Плоть его четверостиший — нежных строк белиберда. Тихо растирая краски, Бог в венецианской маске Медный ключ от горькой сказки Нам оставит навсегда.
Примечания *Tragedie dell Arte — «трагедия масок», смысловая вариация на тему уличного импровизированного представления «commedia dell′arte» ( «комедия масок»)
*Festa delle Marie — старейший венецианский праздник, посвященный освобождению венецианских пленниц, похищенных истрийскими пиратами. Этим праздником открывается традиционный ежегодный карнавал в Венеции.
*Клакеры — люди, нанятые для аплодирования артистам, ораторам или освистывания их, чтобы создать впечатление успеха или провала выступления. Клака — организованная группа подставных зрителей, клакеров, манипуляторов, нанятых для создания "нужного" искусственного впечатления от спектакля или выступления артиста, оратора (овациями, аплодисментами, скандированием) либо провала (криками, шиканьем, свистом, топотом)
* Белена(дур-трава, блекота, куриная слепота)— родственное белладонне растение, очень ядовитое. «Белена — яд, который причиняет умопомрачение, лишает памяти, вызывает удушье и бесноватость» (Авиценна).
*Невечерний — прил. устар. Негаснущий, немеркнущий (свет, заря и т.п.). Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000
*вешнеглазая — весеннеглазая, от слова «вешний»
*Белладонна (Красавка обыкновенная, или Красуха, или Сонная одурь, или Бешеная ягода, или Вишня бешеная) — многолетнее травянистое растение, вид рода Красавка (Atropa) семейства Паслёновые (Solanaceae).
«Bella Donna» (белладонна) с итальянского дословно — «красавица», «красивая женщина».
Соком красавки (атропином) в старинные времена закапывали глаза, чтобы расширить зрачки и придать взгляду выразительность, а глазам влажный блеск.
На Руси красавка имела название «бешеница». Это связано с тем, что атропин, входящий в состав белладонны, может вызывать сильное перевозбуждение, бешенство.
В медицине экстракт белладонны использовался как болеутоляющее средство, вызывающее при определенной дозе легкую эйфорию, передозировка же грозила отравлением.
Мелодекламация, импровизация - Юрий Башкин Поэтический театр Юрия Башкина Игра в куклы
Считалочка
Белладонна
Festa delle Marie. Пьеро мелодекламация - irina_prospektpark
Фрагменты песенного альбома "Балаганчик" в проекте "Гоша и Птицелов" Музыка, голос, гитара - Игорь Костин. Эскиз, пилотная запись (акустика) Беспутный ангел
Мир-часы как будто сломан. . Среди шелеста и хруста Лет, примет и расстояний, . Скачет бесом злая память, Прячет совесть, будто вор. . С хрипотцой протяжно дышит в жутком хламе чердака в балахоне из ледышек тошнотворная тоска — . Наступит день, и некто прозрачный, будто дым, Тихонько спрыгнет с неба, взмахнет сачком своим, Светящуюся душу поймает на лету — . Плоть его четверостиший — нежных строк белиберда. .
Очень понравился цикл. Отметила для себя строки-образы. Спасибо!
Спасибо. Если честно - то этот цикл любимый у меня, пожалуй. Ну и удачно всё с ним складывается - и песен написано разными авторами несколько, и альбом ребята из рок-группы делают сейчас, и аудиоспектакль по нему делает в Питере Юрий Башкин (тут несколько частей есть), и так народ озвучивает - для себя. И в журнале опубликовали - в общем, сложилось с "Балаганчиком". Рад что нравится Вам.
Привет, Юрий! Надеюсь, я туда попал. И чтобы попасть туда, куда я попал, чтобы написать коммент на проанонсированный тобой в ВэКа цикл, мне пришлось зарегиться здесь - не знаю где. Ну ладно - надеюсь, что попал туда, куда надо. Хоть и ни хрена не вижу из того, что щас пишу. Может, потому, что - с телефона. Ладно. Короче. Мне, к сожалению, не по душе все эти театро-философо-архетипы, типа Пьеро, Баландин, Арлекинов и прочих Балаганчиков. Хоть и дружен, надо заметить, с некоторыми гениями - оттуда и отсюда, - которые лихо варьировали этими образами. Но от себя скажу то же, что и ранее тебе говорил: ты - гений! И несмотря на всех, мать их, Арлекинов, тебя стоит внимательно перечитывать и - думать, думать, думать. Ты - мастер!
Привет! Ты туда попал. Здесь кстати отличные авторы. Слабых я и не смог бы назвать, пустых. Все интересные. Их не много - тут конечно не Стихира. Но зачем много - тут качество и "все флаги" здесь. Аудио-поэзия, стихи хорошие, и всё такое. Клондайк для музыкантов, читателей, писателей, я бы сказал. Убил меня просто. Дай пожить еще) Гении уже там, а мы пока что тута, и хотим подольше помучиться) Спасибо тебе большое. Хорошо на душе от твоего комментария.
Очень рад что добрались до моих лирических стихов) На днях выходит номер журнала с пародиями - я видел верстку. Вполне себе ничего - ярко получилось) Читателям нравится - и пародия, и первоисточники, я ссылки даю на вашу страницу.
Лена, это не сборник. Это полноценный литературный (и литературоведческий, и т.д.) журнал. Толстый литературный журнал. Серьёзное издание. А сборники - это другое.
Здравствуйте, Юрий:) Да, это круто... слово классно не подходит, это круто...
и кто-то обо мне заплачет, как тень, склоняясь надо мной. - возможно, здесь лишняя запятая после "тень"? хотя можно и так, наверное...
и как парит, легко и нервно беспутный ангел надо мной. - здесь запятая не нужна, как мне кажется... и я бы подумал над "чтоб лежа в ящике фанерном...", ну не нравится мне "чтоб лёжа":)
да.... прочитал... очень много, конечно:) но очень сильно... многое понравилось, Юрий:) у Вас очень интересное видение, ощущение поэтических образов, свой стиль, я бы сказал... Радости Вам:) Лис
Убрал=) Откуда они взялись - я сам не люблю запятых, особенно в стихах - их минимум должно быть) Чтоб лёжа в ящике - тут нормально всё. так и должно - не нравиться. нельзя чтобы лежа в фанерном ящике человек испытывал удовольствие и гармонию. тут оно так... должно царапнуть, оттолкнуть. В общем, такая вот тонкость) Спасибо, Алексей. Рад, что прочли и понравился мой "Балаганчик")
Очень понравился цикл, Юрий... это можно читать и перечитывать... практически в каждой части есть свои находки... это я не льстю, серьёзно... по "чтоб лёжа" понял:)
Я сам люблю Балаганчик. Время такое, не хватает его - хотим с Гошей сделать альбом этот, добавить еще несколько маленьких текстов сюда. Посмотрим... как оно будет всё) Спасибо, мне очень приятно услышать добрый отзыв в адрес этой работы.
.
Среди шелеста и хруста
Лет, примет и расстояний,
.
Скачет бесом злая память,
Прячет совесть, будто вор.
.
С хрипотцой протяжно дышит
в жутком хламе чердака
в балахоне из ледышек
тошнотворная тоска —
.
Наступит день, и некто прозрачный, будто дым,
Тихонько спрыгнет с неба, взмахнет сачком своим,
Светящуюся душу поймает на лету —
.
Плоть его четверостиший —
нежных строк белиберда.
.
Очень понравился цикл. Отметила для себя строки-образы.
Спасибо!
Надеюсь, я туда попал. И чтобы попасть туда, куда я попал, чтобы написать коммент на проанонсированный тобой в ВэКа цикл, мне пришлось зарегиться здесь - не знаю где. Ну ладно - надеюсь, что попал туда, куда надо. Хоть и ни хрена не вижу из того, что щас пишу.
Может, потому, что - с телефона. Ладно.
Короче. Мне, к сожалению, не по душе все эти театро-философо-архетипы, типа Пьеро, Баландин, Арлекинов и прочих Балаганчиков. Хоть и дружен, надо заметить, с некоторыми гениями - оттуда и отсюда, - которые лихо варьировали этими образами. Но от себя скажу то же, что и ранее тебе говорил: ты - гений! И несмотря на всех, мать их, Арлекинов, тебя стоит внимательно перечитывать и - думать, думать, думать. Ты - мастер!
Ты туда попал.
Здесь кстати отличные авторы. Слабых я и не смог бы назвать, пустых. Все интересные. Их не много - тут конечно не Стихира. Но зачем много - тут качество и "все флаги" здесь.
Аудио-поэзия, стихи хорошие, и всё такое. Клондайк для музыкантов, читателей, писателей, я бы сказал.
Убил меня просто. Дай пожить еще) Гении уже там, а мы пока что тута, и хотим подольше помучиться)
Спасибо тебе большое.
Хорошо на душе от твоего комментария.
На днях выходит номер журнала с пародиями - я видел верстку. Вполне себе ничего - ярко получилось) Читателям нравится - и пародия, и первоисточники, я ссылки даю на вашу страницу.
Будем ждать выхода сборника
А сборники - это другое.
и кто-то обо мне заплачет,
как тень, склоняясь надо мной. - возможно, здесь лишняя запятая после "тень"? хотя можно и так, наверное...
и как парит, легко и нервно
беспутный ангел надо мной. - здесь запятая не нужна, как мне кажется... и я бы подумал над "чтоб лежа в ящике фанерном...", ну не нравится мне "чтоб лёжа":)
да.... прочитал... очень много, конечно:) но очень сильно... многое понравилось, Юрий:) у Вас очень интересное видение, ощущение поэтических образов, свой стиль, я бы сказал...
Радости Вам:)
Лис
Откуда они взялись - я сам не люблю запятых, особенно в стихах - их минимум должно быть)
Чтоб лёжа в ящике - тут нормально всё. так и должно - не нравиться. нельзя чтобы лежа в фанерном ящике человек испытывал удовольствие и гармонию. тут оно так... должно царапнуть, оттолкнуть.
В общем, такая вот тонкость)
Спасибо, Алексей. Рад, что прочли и понравился мой "Балаганчик")
по "чтоб лёжа" понял:)
Время такое, не хватает его - хотим с Гошей сделать альбом этот, добавить еще несколько маленьких текстов сюда. Посмотрим... как оно будет всё)
Спасибо, мне очень приятно услышать добрый отзыв в адрес этой работы.