Зима – не повод для торжеств,
и нет крестьян, и снега мало.
Понятен твой привычный жест,
когда взбиваешь одеяло:
ладонь – как рыбка в глубину:
отбой! От радости щекотно.
В морозном ласковом дыму,
прикрыв льняные веки, окна
сигналят: тихо, шантрапа!
И дровни дремлют, и салазки.

Во мне зима сейчас – не та,
не разделенная по-братски.

***
В грачиных гнездах – новая весна
из тонких веток, перышек и сора.
На ровном месте вспыхивает ссора,
по-птичьи мимолетная: тесна,
как съежившийся к старости пиджак,
береза с ободком консервной жести -
бела, добра, глаза на мокром месте,
и рана прошлогодняя свежа.
Невыносим далекий перелет
из мест чужих в чужие, знаешь сам ты.
Которую весну грачи-мигранты
несут на черных крыльях небосвод
туда, где половодье широко,
и досыта напоят раньше срока
березовые дни – древесным соком,
птенцов горластых – птичьим молоком.

***
Как полосатая оса
поет над блюдечком с вареньем,
вы замечали? С упоеньем,
прикрыв, поверьте мне, глаза
несет, бедняга, разный вздор,
являя танец свой воздушный.
А нам с тобой уже не скучно,
хотя закончен разговор,
молчать и слушать летний сад,
плывя закатами на запад
и – Боже мой – на сладкий запах!..

… как упоительна оса!..

***
Как получается – только что
осень, и снова – осень.
Сколько же окон,
сколько штор,
сколько домов износим
мы, непутевые две сестры,
прежде чем станем старше.
Дни пролетают – легки, быстры –
в каждом осеннем марше.
Старше ты на год, на два -умней,
я же тебя - курносей.
Зябко прижмешься опять ко мне:
время такое - осень.