Как Садко тону я в Ильмене,
Представляя — на Босфоре я...
У пингвинов нету вымени
И копыта — бутафория,
И живут они в Антарктике,
Где морозы костоломные.
Но пингвины для романтиков —
Позови, слетятся сонмами
И кричат они, беспечные,
Над печальным утоплением.
Вот вода покрыла плечи и
Пятки с острыми коленями.
Гусли, гусли дайте мне на дно,
Полуптицы белогрудые,
Стану я как в нецветном кино
Рыб тревожить самогудами,
Вы пляшите хороводами,
К Волхове спешите сватами...
Но вот тут пингвины — гордые.
Да и песнь моя — невнятная.
А пингвины - это, скорее, рыбы. Уже не совсем примитивные, но ещё не мутировавшие в утконосов. Вот у утконоса вымя уже есть. А у пингвина - ещё нет. Это школьный курс природоведения...
Страус птичка такая.
Птички - это колибри, коноплянки и прочие воробьи. А страусы - птичищи, и они требуют, чтобы их называли только так...
А я так и не смог представить. Потому, мои пингвины - безвыменные...
Не важно. Главное - дельфинами я питаюсь (выходит, я - морской леопард?) и газеты не читаю априори. Красивое слово - словно академиев наоканчивал и весь из себя мудрый теперь. Но за предложение - спасибо! В следующей своей мутации подумаю над ним.
А Лис купаться не любит. Говорит, хвост потом долго сохнет...
Но вот чернослив-то пингвины сами не едят, они только его цветением любуются. А на плоды ловят рыбу.
Я думал, это известный факт...
это тоже факт
просто надо придумать что-то другое...
У страуса - длинные. Но и у него нет вымени. И у его самки нет вымени. Это эволюционные промахи, приходится признать, но мы же с тобой - люди, и можем пожалеть неудачников...
Дикий страус неразумный
прячет вымя от народа,
лишь один усатый Горький
вскормлен толстой страусихой
Но Горький - он же супергерой. Почти как Губка Боб. Ему можно...
И шея у него не росла. Но, малоизвестный факт, у Горького, как у царя Мидаса, росли ослиные уши...
И копыта — бутафория" – не перестаю удивляться твоей фантазии, Егор))
А мы сегодня здоровались с тобой?
На всякий случай, здравствуй, Ирина!