Так случалось и прежде — Сизиф в соляной столб обращал Иудифь
Ради красивых рифм,
Ради библейских тайн.
Он бил в её сердце ножом, но всегда попадал в бровь,
Потому что был крив на свой единственный глаз.
А война для поэта — повод строчить стихи,
Обличая врагов (даже когда бои
Со своею же совестью. Совесть поэту — враг)
Но Иудифь руками своими всегда тянулась к Сизифу
И кричала "Ура!"
Не в этом ли жизненный смысл — врать, когда ты поэт,
Потому что правда всегда в чём-то ином,
А в словах (даже самых правдивых словах) правды навеки нет —
Она убита войной.
С неба смотрят глаза миллионов живших до нас.
В небе раззявлены рты — гром, это их крик.
Соляные столбы баб — рядами, длинней, чем в Китае стена,
Но нет у китайской стены горящих сердец внутри.
После библейских свершений Пигмалиона боги родят —
Рифмы его больше похожи на стон.
Целует он Иудифь тысячу лет подряд,
А потом поцелуи контрольные делает — ещё лет, наверное, сто,
И... нате пожалуйста! Вуаля! Иудифь открывает глаза
И закрывает гельштат, вытирает об юбку нож,
И расцветает повсюду семирамидский сад —
Он на Эдем похож.
А чтобы он рос и цвёл — приходит Сизиф и вновь
Иудифь обращает, и всех её дочерей до самых седьмых колен,
В соляные столбы. И бьёт их ножом в сердца. Но всегда попадает в бровь.
И стоят соляные столбы рядами длиннее китайских стен...

.

Авторская озвучка