Тенью пятница повисла.
Семь проклятий от Бориса
всех настигнут очень скоро.
Стихла ночь, грохочет город.
Вот те нате — первый случай:
на Арбате спились тучи,
улетел с метелью терем,
части тела, дверь в котельной.
Мясо, кровь, мешки с бетоном,
краски, дробь, кишки питона.
Тонут трупы в водных трубах,
перепонки гнутся, зубы.
Зубр, мышка, конь в карете,
нуб и рыжий поп в декрете
гибнут волею абсурда.
Липнут к полу два удмурта.
Смыло рысь и три вокзала.
Сила жизни ускользала.
Тронул крот бобра подмышкой,
рака торкнуло покрышкой.
Мотылёк засох в полёте,
а хорёк залёг в помёте.
Трёх туристов сценаристов
пёрло с двух премьер-министров.
Справа били в бак окурки.
Пьяный Бах играет "Мурку".
Пестицид, гормоны роста —
огурцы, томатный остров.
(Тонны гнёта сквозь аорту
Выдаёт кошачья морда.)
Бык-бунтарь петлит кругами
забинтованный ментами.
В слое пыли, пепелища
пухнут мыльные Мытищи.
Если ничего не сделать —
город, лес — всё будет белым.
Таял дух кота Бориса,
сдохли глупо даже крысы.
Чудом выжил Афанасий —
на жемчужном унитазе
промечтал он целый день.
Уменьшалась злая тень.
Киске он забыл в обед
в миску всыпать "Kitekat".

2018