Мой немой собеседник всё время меняется. Иногда он выглядит как разъярённый мужчина. Иногда – как испуганная женщина. Ближе к вечеру, при северном ветре, его губы округляются, как будто он дует в невидимый рог. Лицо при этом предельно серьёзное, напряжённое такое лицо, человека, занятого важным делом. А бывает, вот как сейчас – нежное, слегка осунувшееся, с поджатыми губами. И не мужчина, это вовсе, а женщина. При восточном ветре кажется, что она не смотрит прямо, а выглядывает из-за ствола. Наверно ждёт того важного трубача, а он видно не сказал, когда вернётся. Один раз мне даже показалось, что она была беременна. Кто знает, как у них течёт время? А вот детей пока не было видно. Возможно, их дети не живут с родителями, а сразу, как отпочкуются, уходят по корня куда-то ещё. Может на другую сторону дома, а может в другое измерение. А почему бы и нет? Или они, как перелётные птицы, приходят сюда, чтобы создать пару, а старая ива, в развилке которой я их наблюдаю, не что иное, как портал.
У меня уже вошло в привычку, каждый раз подходя к окну, здороваться с ним. Я что-то спрашиваю у него или неё, но ничего конкретного, так, общие фразы. Иногда передразниваю, иногда просто пытаюсь развеселить, но трубача, если честно, побаиваюсь. Из-за преобладающего северо-западного ветра, улыбка – редкий гость на их снежных лицах. Я зову их друидами. Вернее - друидом! Так как до конца не уверен вижу я одну многоликую сущность или несколько. А иногда, обычно при южном ветре, снежный нарост сдувает, а с ним исчезают и их силуэты. Тогда даже становится немного грустно. Мне постоянно кажется, что они хотят что-то сказать. Особенно трубач. Да что там сказать, иногда мне кажется, что он просто кричит: «Да сделай же что-нибудь! Ты же нас видишь!» Но я не понимаю их языка. Пока не понимаю.