Литгалактика Литгалактика
Вход / Регистрация
л
е
в
а
я

к
о
л
о
н
к
а
 
  Центр управления полётами
Проза
  Все произведения » Проза » Проза без рубрики » одно произведение
[ свернуть / развернуть всё ]
В зеленом свете   (Джон_Маверик)  
Любите ли вы театр, как люблю его я? Нет, на самом деле я отнюдь не поклонник драмы и разве что за компанию или от нечего делать могу сходить на какой-нибудь спектакль. Если что и привлекает меня в театральном действе, то это игра со светом. Слепые лучи, блуждая во тьме, творят для нас на сцене иллюзорные страсти. В ярком свете обнажается истина. Контуры становятся четче, лица – злее, а слова - правдивее. Герои словно просыпаются и начинают говорить громко. Их голоса резки, а жесты порывисты. Они жаждут справедливости и готовы вершить суд. Но приглуши освещение – и атмосфера становится интимной. Взгляды теплеют, и черты смягчаются, а сквозь жесткую корку равнодушия пробиваются хрупкие ростки любви.
А если лучи разноцветные? Как меняется привычный мир, погружаясь то в радость, то в тоску... Вы когда-нибудь задумывались о том, как незримые софиты подсвечивают нашу жизнь? Но, увлеченные собой, мы этого даже не видим. И только удивляемся, почему с утра так зябко и скучно, и небо тускло-серое, как бетонный потолок, и совсем ничего не хочется. Или, наоборот, словно дети, прыгаем и поем от счастья, но стоит волшебному сиянию оскудеть – и лезем в петлю. Повторяем, что все хорошо, мы всех победили и с боем вырвали у судьбы лучший кусок – а сами пьем антидепрессанты и плачем по ночам в подушку. Мы так беспомощны и лживы в своем неразумии – что едва замечаем друг друга. Куда уж нам различить оттенки света.
Так или примерно так я размышлял, шагая по лесной тропинке. Дочка семенила рядом. Где я делал один шаг, она – два. Я стал брать Лару на свои прогулки совсем недавно, когда убедился, что она может долго идти, не уставая. А главное, очарована лесом, почти как я. Мы шли молча, слушая бормотание далеких ручьев и птичий пересвист, то умиротворяющий и тихий, то громкий и встревоженный. Когда пернатый народец ссорился или пугался, его мелодичный щебет разгорался, как лесной пожар. А у нас под ногами то и дело скрипели желуди и маленькие веточки. Что не удивительно – ведь тропинки никто не чистит. Попадались и шишки, Лара пинала их босоножкой, как мячики. Пахло смолой и нагретой на солнце древесиной, и какими-то лесными цветами... и еще чем-то неуловимым, свежим и приятным. Чистой водой, листьями, травой и солнцем, тем, у чего обычно нет запаха, но все вместе оно создает какую-то особую, колдовскую ауру лета.
Не то чтобы нам с дочкой не о чем было говорить. Я мог бы поинтересоваться, как дела у нее в школе. Она бы рассказала. Но только зачем? Когда просеянный сквозь молодую листву свет зелеными волнами струится на дорожку. И в этом волшебном сиянии даже прошлогодние желуди – отчасти гнилые, отчасти проросшие – сверкают черными алмазами?
Да и моя Лара – не сказать, что болтушка. Она тихая, мечтательная девочка. Таким и я был в детстве. А лес как будто и вовсе лишал нас дара речи, наделяя взамен гораздо более ценным – даром безмолвия. Зато если что-то произносилось – то не просто так. Каждое оброненное нами слово подхватывал лес и творил из него целый мир. Для нас – настоящих, или для нас – будущих, или для кого-то другого. Какая разница? Ничто не пропадало, все становилось чем-то, а после возвращалось к своим истокам – в бессловесную живую вселенную.
- Папа! – нарушила молчание Лара. – Ты тоже их видишь?
- Кого? – очнулся я от своих раздумий.
- Там, над тропинкой. Прозрачные бабочки. Смотри, пап, они то есть, то нет! Почему так?
Я прищурился и долго вглядывался в дымную завесу изумрудного света.
- Это эльфы, а не бабочки, - сказал, наконец. – А исчезают они... вернее, не исчезают никуда, а становятся невидимыми, когда покидают зеленый луч. Посмотри внимательно. Их видно только в зеленом свете.
- Ух ты! – дочка вытянула руку вперед, словно пятаясь ухватить одно из эфемерных созданий.
Я с улыбкой наблюдал за ее попытками, зная, что поймать зеленых эльфов невозможно. Они – как дым или туман – сотканы из совсем иной материи, и утекают между пальцами легкой прохладой.
- Ты тоже так играл в детстве, да? – спросила Лара.
Я вздохнул. Вот, даже дочка мне не верит. А ведь она так на меня похожа! Что уж говорить про остальных.
- Я не играл. И сейчас не играю. Это все правда.
- Пап... – не отрывая взгляда от лесного чуда, Лара нащупала мою руку и ухватилась за нее. Тон ее стал совсем доверительным. – А помнишь то дупло в старой березе? Помнишь, ты товорил, что это белкин домик? А я подумала, а вдруг там не белка живет, а кто-то сказочный? Как эти эльфы? Ну, гномик какой-нибудь. Или говорящий зверек. Или старичок-лесовик. Как в сказке, только по правде. Это ведь не глупо, да?
Я рассмеялся и погладил ее по голове, слегка взъерошив золотую челку.
- Что ж тут глупого? Если ты так подумала – то, наверное, так и есть. Мысли не приходят нам в голову просто так. А на Земле мы не одни. Вокруг очень много разных существ – видимых и невидимых. Добрых и злых. Хотя иногда, – я опять вздохнул, - мне кажется, что самые злые – это мы и есть.
- Нет! – заспорила дочка. – Ты не злой. И я не злая. И мама...
- Да, но... – грустно возразил я.
Но не договорил, а только улыбнулся и кивнул, подумав про себя, что она права. И совсем не обязательно становиться преступником или жертвой. Ведь можно быть просто хорошим человеком. Уметь постоять за себя и не дать в обиду слабого. Эх, малышка! Пусть в твоей жизни все так и будет!
Мы шли медленно, любуясь затейливым танцем прозрачных бабочек в изумрудном сиянии – или эльфов. Понятия не имею, как их видела дочка. Но я отчетливо различал кукольные, словно из хрупкого стекла, и все-таки человеческие фигурки. И крылышки, похожие на стрекозиные. Они кружили над тропинкой, как поденки над водой, эти крохи. Кто-то другой не обратил бы на них внимания, посчитав обычными мотыльками. Мало ли насекомых в летнем лесу – хоть летающих, хоть ползающих. Но я-то знал...
Ладошка дочери покоилась доверчиво в моей руке. И сам я вдруг ощутил безграничное доверие к этой маленькой – пусть и не копии себя, но девочке, идущей следом за мной по жизненному пути. Шагая след в след, она как будто стирала – сама того не ведая – мои неудачи и ошибки.
И, неожиданно для себя, я признался.
- А знаешь, Лара, когда-то я по-настоящему верил, что живу на планете зеленого солнца. Таким оно мне казалось, когда я был совсем маленьким. Огромной зеленой звездой. Яркой, как этот луч. Как трава. Как листья на деревьях. И небо было тогда зеленым. И воздух. И весь мир.
Я чувствовал, как Лара замерла, удивленно вслушиваясь в мои слова. Но меня уже захлестнули воспоминания – не то чтобы забытые, но словно отложенные в дальний ящик стола. Картинки столь болезненные и в то же время столь дорогие сердцу, что их даже неловко извлекать на свет.
Воспоминания детства – как шоколадное драже с начинкой из перца. Вначале сладко, а потом... так неприятно, так плохо, что от горечи выворачивает наизнанку. Но если быть настороже и вовремя выплюнуть такую конфету, то до неприятного вкуса не доберешься. И можно немного насладиться шоколадом.
- Ведь как человек устроен? – продолжал я рассказывать. – Что он видит глазами – то для него правда. И когда я встречал в книжках картинки с желтым солнцем... знаешь, его ведь часто рисуют... я думал, ну, это сказка. В них бывает невероятное. А на самом деле в сказке жил я... Только не догадывался об этом. Ты понимаешь, - говорил, уже не понятно для дочки ли, или для самого себя, просто думал вслух, - в зеленом свете все вокруг выглядит иначе. Мир словно раздается и вглубь, и вширь, и наполняется другой жизнью. Ты открываешь утром глаза и видишь, как вокруг твоей кроватки танцуют вот такие прозрачные эльфы. А на подушке сидит маленькая изумрудная фея. Из тех, что приносят нам добрые сны. А выходишь в сад... даже зимой... когда цветут разве что вереск и маргаритки и трава жухлая... но у тебя в саду распустились огромные зеленые цветы... они в половину твоего роста, сам цветок – как две твои ладони, а каждый лепесток будто из сахарной ваты. Так и хочется их лизнуть, а вдруг, и правда, сладкие. А над цветами вьются крошечные долгоносики. Они как пчелы, только радужные, с полосатыми брюшками, и так же тихо жужжат. И рассвет полыхает зеленым и золотым... Один раз я даже увидел ангелов. Они летели косяком в небе, похожие на белых аистов...
- Пап, - недоверчиво пискнула дочка. – Может, это и были аисты?
- Что я, ангелов от птиц не отличу? – засмеялся я. – Вот и родители мне не верили. Думали, я сочиняю. И вначале умилялись, какой я маленький выдумщик. А потом стали сердиться.
- Почему? – нахмурилась Лара.
Я пожал плечами.
- Говорили, когда уже повзрослеешь. Вернее, нет, не говорили так прямо. Но думали. Это как будто витало в воздухе между нами. И затыкало мне рот. Я больше никому ничего не рассказывал. Только смотрел вокруг широко открытыми глазами.
Я поморщился. Конфета начинала горчить, но выплевывать, похоже, было поздно. И тем более не годилось делать это при дочке. Вот так, резко обрывать разговор. Говори уже, болтун, раз начал, поддразнил я себя.
- Папа, - спросила Лара, - а во сколько лет надо взрослеть?
Вглядевшись в ее серьезное лицо, я усмехнулся.
- Чем позже, тем лучше. Не торопись, малышка, успеешь.
- Я не малышка, пап, - обиделась она. – И я... а скажи? Как взрослеют? Ты лег спать ребенком, а проснулся взрослым? Но ведь так не бывает.
- Да, - согласился я. – Бывает не так.
Что я мог ей сказать? Что взрослеть иногда очень больно? А если уж совсем честно – то это больно почти всегда. Для каждого по-своему. Кого-то слишком рано вытолкнули из гнезда. Кто-то выкатился из-под теплого крыла и замерз. Кто-то взлетел слишком высоко и рухнул вниз, столкнувшись с самолетом или другой птицей. Кто-то споткнулся на ровном месте, и свалился в глубокую яму, в зловещий обморок, совсем не похожий на мирный детский сон. А когда пришел в себя, солнце уже светило по-новому – тускло-желтым.
Будь то что-то жуткое или банальное – но это всегда падение, удар, слом... Так судьба проверяет юных на прочность. Для кого-то это первая несчастная влюбленность, или тяжелая обида, ссора с другом... а то и болезнь, смерть кого-то из близких, несчастный случай, катастрофа, война... Но сказка рушится неотвратимо и страшно.
Мог ли я рассказать дочери, как много лет назад очнулся от этого черного обморока и понял, что все уже не так, как было. Что моя зеленая звезда погасла, а мир изменился, утратив свои чудеса, и я тоже больше никогда не стану прежним. Все оказалось разрушено – раз и навсегда. И теперь только лес иногда подсвечивает мою жизнь зеленым светом. За это я и называю его волшебным. И за это люблю.
- А как? – Лара тянула меня за руку. – Папа, как?
Ее голос звучал испуганно. Неужели я настолько забылся, что говорил вслух?
- Иногда случается что-то такое... – выдавил я из себя, - через что ты не можешь просто так перешагнуть... И... Лара, ну, смотри же ты под ноги! А то это случится с тобой прямо сейчас!
И правда, увлекшись разговором, мы оба чуть не споткнулись о лежащий поперек тропы ствол.
А перешагнув через него, очутились на открытой, залитой солнцем поляне. Жесткий золотой свет ударил в глаза, и мой волшебный мир съежился и угас. Приглушите, хотелось мне крикнуть. Убавьте яркость! Пожалуйста, добавьте немного тепла и красок... Но я стоял, сунув руки в карманы и растерянно жмурился.
- Папа, - тихо позвала дочка, - а что с тобой случилось? Тогда, в детстве?
- Ты еще слишком маленькая! – отрезал я.
И тут же, устыдившись, осторожно обнял ее и погладил по волосам. Лара – ребенок, а дети любопытны и любят задавать вопросы. Они не пытаются причинить боль, а всего лишь хотят знать. Но все ли на свете нужно узнавать?
Так или иначе, но я взрослый, а значит, должен держать себя в руках. Дочка не виновата. А я виноват?

*** Из серии "Сказки волшебного леса":
"Волшебный лес" - "Кто ты?" - "На этом самом месте" - "Меховые шкурки" - "Озерный кот" - "В зеленом свете" - "Как осенние листья" - "Подснежники" - "Искупление"
Опубликовано: 01/03/23, 00:04 | mod 21/04/23, 01:41 | Просмотров: 101 | Комментариев: 5
Загрузка...
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Все комментарии (5):   

Отличная ода детству (детскости)! Жаль, что этот период настолько короток и невозвратен!
Спасибо, с удовольствием прочитал и вспомнил...!
Midav   (02/03/23 14:17)    

Вадим, спасибо огромное! Да, жаль... Детство очень ценное время. От того, каким оно было, часто зависит вся взрослая жизнь человека.
Джон_Маверик   (02/03/23 14:45)    

Да, на мой взгляд, оно на 90% (или больше) определяет каким станет человек, а, следовательно, и как потечет его жизнь в той части, в которой это течение зависит от человека.
Midav   (02/03/23 14:55)    

Этот зелённый свет волшебства всегда заливает Ваши рассказы, Джон! И хоть Вы намекаете на те переломы, которые со всеми случаются при переходе из детства во взрослую жизнь, у Вас несмотря ни на что сохранилась эта способность видет то ли эльфов, то ли мотыльков в луче, который лишь для Вас зелённый. И это - здорово!
Marara   (02/03/23 06:33)    

Марина, спасибо большое за отклик! Конечно, сейчас уже не так, как было когда-то... Но без волшебства в мире тоскливо. Поэтому стараюсь его видеть и показывать.
Джон_Маверик   (02/03/23 13:49)