Конверт номер 16
Мне очень повезло – – – вечность перестала пугать.
(Midav. «Каждый найдет, что вспомнить»)

Мне очень повезло на самом деле. Я оказался долгожданным и пока единственным удачным результатом длительных экспериментов, которые проводили ярчайшие представители современной, на время моего создания, киберинженерной науки. Не знаю, правда, насколько сегодня актуальны сведения, приходящие к нам на корабль через невообразимые обыкновенному уму пространственные петли.
Тысячи лет понадобились лучшим мыслителям, биологам и киберучёным заселённой мыслящими существами Вселенной, чтобы, наконец, их совместные усилия увенчались громаднейшим успехом.
Мой корабль отправлен в космос не к центру его, а наоборот, к периферии – по среднепланетарным меркам очень давно. Примерно тысячу световых лет назад. За эти столетия мало что изменилось в моём пристанище. Всё так же лечу вперёд на маленьком космическом аппарате по чёрной бескрайней пустыне. И только звёздные песчинки незаметно меняют очертания своих созвездий. Лучше всего наблюдать это, придя на капитанский мостик, впрочем, повсюду мониторы, передающие визуальные сигналы полёта.
Я иду сейчас по центральному коридору корабля в командирскую рубку. Всё, естественно, функционирует в автоматическом режиме. Но так уж заведено: чей-то живой мозг должен стать свидетелем непрерывно меняющейся Метагалактики, пока это ещё возможно.
Тут я, конечно, преувеличил своё предназначение. Мне самому тоже необходимы отдых, сон, иногда даже забытьё. Время от времени требуется починка или замена детали или того или другого органа, а то и перестройка всего организма "с нуля".
Моя так называемая кровеносная система налажена прекрасно. Несмотря на годы, внешне выгляжу браво, свежо и молодо. Как было признано большинством космических рас, антропоидные биороботы лучше всего приспособлены к жизни в различных условиях. Поэтому выбор пал на разработку похожих на людей искусственных саморазвивающихся систем. Корабль тоже постоянно находится в обновлении. Все элементы для замены, энергия для полёта черпаются из тёмной материи и тёмной энергии, непостижимым моему уму образом. Да и невозможно единолично мысленно охватить всё многообразие непрекращающихся изменений и постоянного развития отдельно взятого индивидуума, не говоря уже о чём-то более сложном.
Да и надо ли? Я существую для чего-то другого. Что-то главное подчинено только мне.
Я... такое много значимое понятие. Основа для всего остального. Впрочем, сначала о тех, кто рядом. На корабле обитают представители фауны разных звёздных систем – виды, наиболее живучие в любых условиях среды. Кто-то проживает в водной – гигантских аквариумах, другие – в подобии земляных пещер в спецотсеках, некоторые особи распределены по кораблю то тут, то там. Конечно, так продумано с умыслом, чтобы продолжалась постоянная экспериментальная работа, ну а мой мозг в фатальном одиночестве не свихнулся бы.
Кроме меня и существ, имеющих биологическое происхождение, на корабле летит внушительная команда: помощники, конструкторы, утилизаторы, инженеры, учёные. Это всё биороботы, причём, не только антропоидного типа. Часто они похожи на обитателей тех планет, откуда прибыли для участия в почётной миссии. Естественно, в длительном полёте всех их неоднократно воссоздавали в мастерских. Или искусственно выращивали в лабораториях.
Отличаюсь ли я чем-то от них? Когда-то на Земле основоположником научной фантастики Александром Беляевым был придуман профессор, мозг которого мыслил отдельно от тела. У самого писателя была трудная судьба: годами парализованный, мучимый болями, но когда удалось создать для него вместо гипсового корсета целулоидный, то сумевший в нём ходить и работать; умер фантаст от голода в первую зиму чудовищной войны в захваченным врагом городке, названным знаменательным для землян именем Пушкин.
Ещё в то далёкое время на родной писателю планете не более, чем в течение века после смерти, были воплощены в жизнь гениальные провидения: подводные поселения и исследования, управляемые пилотом космические корабли, полёты на спутник планеты, беспилотные аппараты, орбитальные станции, выход в космос, мобильный телефон, телевидение, трансплантология, внешнее управление эмоциями и поведением, искусственная шаровая молния, использование ультразвука, бактериологическая война и многое другое, что позже явилось обыденным или благополучно пройденным этапом, или устаревшим, или даже канувшим в лету за ненадобностью.
Моё существование – ещё одно провидение фантаста. Дело в том, что мой мозг – единственная часть тела, созданная не искусственно. Клетки, естественно, постепенно и всё время меняются с помощью сложных хитроумных систем. Но всё же он остаётся на протяжении стольких лет тем же самым органом. Я помню себя и годы назад, и тысячи тем же самым познающим, ищущим, увлечённым молодым человеком. До обретения новой сущности, пройдя обычный человеческий путь, закончил его совсем седым, но нисколько не согбенным старцем. Всё так же водил межпланетные корабли, участвовал в космических битвах, помогал восстанавливать справедливость. И смело ринулся в конце жизни в неизвестность – эксперимент, очередную попытку обретения человечеством некой другой ипостаси. И мы победили. В какой-то степени – и время, и пространство.
В моей груди бьётся искусственное сердце. Руки и ноги, всё тело, не ощущаю чем-то инородным себе. Воистину, я – кто? Только лишь мозг? Как же тогда понять, что ощущаю то, что называли во все времена душой? С чем связана она: с биением искусственного сердца или с человеческой мыслью? Как объяснить твёрдую уверенность, что мир и космос берут начало и в человеке? И нет ничего без него.
Мои закадычные друзья давно сошли с жизненной орбиты, но память о них без труда удаётся сохранять. И ещё очень много – о ком и о чём. Мне не нужно записывать мысли, вести дневники. Это записывается помимо воли, переводится в специальные коды, передаётся на всякий случай корабельному мозгу.
Пройдя по центральному коридору, захожу в командирскую рубку. В личной каюте и здесь наверху над экраном разместил портреты, отпечатанные на долго нестареющих пластинах из композитного материала. Несколько портретов дорогих... сердцу... людей. Один портрет выделяется среди остальных. Разглядываю в очередной раз и думаю: это я сам или всё-таки он?
Нелепо немного, но в рабочем помещении кроме обыкновенных квантовых часов сохраняются электронные. Стоят в специальной выемке на приборной доске песочные часы. А на стеновой панели прикреплены ходики. Такое особое чувство: подойти к ним и собственноручно завести время, услышать секунды посреди монотонно вечного машинного гула.
Если что-то непоправимое случится с моим мозгом, никакой катастрофы не станется. Корабельный мозг перестроится и продолжит самостоятельное путешествие, перерабатывая каждый атом на пользу делу. Биосистема будет по-прежнему двигаться вперёд по галактическим нитям космической паутины по заданному маршруту куда-то к краю мира. Повторились ли подобные эксперименты благополучно в будущем? Не знаю. Небо во мне, память во мне, остальное не так важно.
Вечность перестала пугать.