Безумир – опечатка, которая приобрела смысл. Я хотел написать «безумие». Хаос – такой, как неумение управиться со словом, – даёт новый порядок. Это слово осмысленно. Возможно, я первый произнёс его.
Пишу деловое сообщение, переставляю фразы, вырезаю и вбиваю слова. На выходе получается: «Вы могли бы ответить на вопрос дистанционно, а деньги перевести на карту?» Моя неспособность справиться с текстом породила другой порядок. Эта фраза осмысленна. Человек, у которого я хочу получить консультацию, должен ещё и плату за эту услугу мне на карту перевести.

За один день я свинтил маме сушилку для белья, подхватил работу напарника, которого увезли на скорой, съездил в другой город за подарками, напёк блинов, продвинулся в выполнении заказа. Молодец. Всё в порядке. В том порядке, который породил хаос – иначе нельзя назвать выполненный мною набор действий. Эти действия функциональны. Зубцы на шестерёнках дней. Цепляются друг за друга и продвигают нас во времени.

Хаос – это отсутствие эмоций. Они не успевают оформиться из-за беспорядочного движения на огромной скорости. Когда оформляются – наступает порядок.
Моя девочка (моя жена) обожает торт с цыплятами. Ей нравится ложкой сажать себе «на язычок» жёлтое облако белкового крема. Таких цыплят-облаков на зелёной лужайке, изготовленной в кондитерской, всегда пять. Столько нас обычно и собирается за столом. Но с каждым новым тортом цыплята всё меньше по размеру. Кризис всегда отражается на сельском хозяйстве.
Мы празднуем её день рождения. Торт уже по тарелкам. Я беру нож, осторожно снимаю цыплёнка со своего куска и неслышно переселяю его на кусок моей девочке. Я хочу, чтобы она удивилась, когда нащупает ложечкой двух цыплят. За последнее время она научилась определять на ощупь многие вещи. За столом воцаряется тишина. А потом… Два голоса наперебой комментируют миграцию цыплят в самой непринуждённой дружески-родственной форме.
В моей голове на секунду рождается хаос и тут же гибнет под напором удушающей ненависти. Я ненавижу слова и тех, кто их произносит. В этот момент я не хочу обвинять себя, мол, незачем было проявлять свою любовь на публике. Нет, я хочу видеть крайних, видеть эти непрошибаемые столбы, которые могли бы обозначить границы человеческой глупости. Но она безгранична, как хаос. Чтобы преодолеть её, мало двигаться быстро и делать много дел. Надо мчаться. Лететь, сшибая столбы.

Я мчусь в Барнаул. С ним связана моя первая любовь. Преподаватель в моём вузе. Я первокурсник, она Богиня. Богов Хаос вполне устраивает, они в нём как рыба в воде, они немы, как рыба в воде, они не мы… Мы не нужны им. Мы не нужны богам на первом курсе, потому что не тянем даже на героев. Я пробовал тянуть… Отказ от наркоза (какая разница, что резали, главное – я выдержал), наезд на её жениха («Не смей говорить с ней в таком тоне!»), честное слово (что не буду списывать). Слова.

Слова. Осмысленные, функциональные, летящие из нас впереди нас и осмысленности…
Боги, столбы, миры… Я вхожу в мир латекса и кожи. Выбираю то, что не имеет к любви никакого отношения, и мчусь туда, где слова, напечатанные в виртуальном мире, превратились в нежные мягкие руки и внимательные тёмные глаза.
Я устал от темноты. Я хочу, чтобы на меня посмотрели.