2 этап. Команда «Звёздный ветер» – команда «Четверо в кубе»
Проза

Название: «Лисса»

Задание: Прозаическое произведение (до 10000 знаков с пробелами)

Заданы понятия (эффекты): звук – выстрел, вкус – кофе, запах – женские духи, ощущения – боль, эффект движения – обратная перемотка, визуальный эффект – туман, реквизит – картина на стене, грим – татуировка, трюк – разбить что-то стеклянное

Участнику нужно использовать в прозаическом произведении не менее четырёх из заданных понятий (эффектов).

Использованы понятия (эффекты): вкус – кофе, запах – женские духи, ощущения – боль, визуальный эффект – туман, реквизит – картина на стене

---

Лисса

Если есть на свете что-то страшнее смерти – то это одиночество. Две недели прошло с тех пор, как от меня ушла жена. И не сказать, что мы плохо жили. Но – новая любовь, какой-то смуглый метис. Я не успел его толком рассмотреть и не жалею об этом. Мне хватило одного взгляда на счастливое лицо моей благоверной. И не то чтобы супруга обобрала меня до нитки. Она и не взяла ничего – уехала с двумя чемоданами в новую жизнь.

Со мной осталась наша семнадцатилетняя кошка. Лисенок – это ласковое прозвище приклеилось к ней еще в ее бытность игривым котенком. А сейчас – флегматичная, ленивая, похожая на лохматую рыжую подушку с двумя зелеными пуговицами – глазами, которые и открывались-то лишь изредка, потому что большую часть дня кошка спала.

Кошки не попугаи, им не овладеть человеческой речью. Да и люди не мяучат по-кошачьи. Но мы с Лисенком так долго жили бок о бок, что создали нечто вроде эсперанто, язык, на котором оба могли говорить и понимали друг друга.

Днем я еще держался и на работе шутил, пытаясь казаться веселым. Но по ночам, лежа в огромной, как палуба океанского лайнера, кровати, я корчился от боли и разве что не выл по-волчьи на тусклый осколок висящей за окном луны. Сон клубился туманом, тошнотворным, с горьким привкусом кофе и запахом женских духов. Даже и не сон вовсе, а какая-то блестящая полудрема. Я уходил мыслями далеко, туда, где за бортом моего корабля плескалось чернильное море холодной ночной темноты. Забыл сказать, что беда случилась со мной в ноябре – самом сыром и мрачном месяце в году, когда тяжелая осенняя хандра пропитывала залитую дождями землю. Нагая и дрожащая на ледяном ветру, природа страдала – и я вместе с ней.

- Эй, хозяин, - мягкая кошачья лапка коснулась моей щеки. – Ты что, плачешь?

Лунные зеленые глаза смотрели на меня не мигая.

- Больно, Лисенок. Я больше не могу! Лучше бы я умер, чем так!

Кошка испуганно встрепенулась.

- Как это? А кто будет меня кормить? Чистить лоток?

Я вздохнул. Мы оба молчали. Я – сглатывая слезы. А кошка – задумчиво урча.

– Может, заведем собаку? – спросила она наконец.

- Не хочу.

- Чего же ты хочешь?

- Хочу, чтобы стало, как раньше.

Кошка беспокойно зашевелилась и, повернувшись, махнула мне в лицо пушистым хвостом.

- Твоя не вернется.

- Ох, Лисенок! Знаю. И не надо, я ей больше не верю.

- Так чего ты хочешь? – повторила кошка и, уютно свернувшись клубком, прижалась к моему подбородку меховым боком, и задышала со мной в унисон.

Она тихонько мурлыкала, но я-то знал, что в такие минуты, окутывая тело и душу своим теплом, Лисенок читает в моем сердце.

- Все ясно, - сказала она некоторое время спустя. – Будет тебе любимая. А теперь спи.

И знаете, кто мне только не лгал с самого рождения и до сегодняшнего дня. В детстве мама – про Санта Николауса и Зубную фею. Учителя в школе, начальник, коллеги, друзья. Все мне врали, пытаясь как-то меня использовать. Но еще ни разу за всю мою жизнь меня не обманула кошка. Поэтому я сразу ей поверил, успокоился и заснул.

И что-то изменилось. Проснулся я с предвкушением чуда. Как в рождественское утро, когда открываешь глаза, зная, что под елкой тебя ждут подарки. Хотя за окнами по-прежнему шуршал по карнизам унылый ноябрьский дождь, на душе стало празднично и светло. Как-то удивительно спокойно, словно все обещанное уже свершилось.

Я возвращался с работы пешком через центр города. Брел, не торопясь, мимо нарядных витрин, украшенных блестящими елочными шарами. И вдруг увидел ее. Вы знаете, как выглядит мечта? Нет, никаких ног от ушей. Мечта – это свет доброты в глазах, это бесконечная нежность, искренность, сердечность. Вот именно так она выглядела. Невысокая шатенка с короткой стрижкой, одетая неброско, в серое полупальто. Но мне она показалась яркой нездешней птицей – такое сияние окутывало ее хрупкую фигуру. И нет, это не был отраженный свет витрины или уличных фонарей. А ее собственная лучезарная аура. Мы встретились взглядами и улыбнулись друг другу, как давние знакомые.

- Алекс, - представился я.

- Лисса, - откликнулась она, протягивая мне узкую ладошку.

Имя показалось смутно знакомым. Знаете, как бывает, когда катаешь на языке какое-нибудь слово и не понимаешь, где его раньше слышал. Я шагал рядом с Лиссой, смущенный и очарованный, смотрел в ее прозрачно-зеленые глаза и болтал о чем попало. Когда я взволнован, у меня без вина развязывается язык. Так что Лиссе я рассказал все, что можно, и что совсем не стоило рассказывать – но она и бровью не повела. Как будто всю свою жизнь только и делала, что ждала меня – со всеми моими причудами. Как будто мы с ней созданы друг для друга.

Пришел домой я за полночь. Помню, как танцевал, счастливый, с кошкой на руках.

- Спасибо, Лисенок!

Она таращила на меня круглые глаза, урча глухо, как закипающий чайник, и слегка шевелила хвостом.

Мы с Лиссой начали встречаться. Причем заранее не сговаривались. Я просто шел на ее свет, отраженный от автомобильных стекол, от магазинных витрин и зеркал. А она шла навстречу мне. Это было что-то вроде притяжения планет. Что-то мистическое и в то же время естественное. Я не знал ее телефона и адреса. Но нас влекли друг к другу незримые золотые нити, связавшие наши души крепче брачных уз.

Очень скоро мы стали жить вместе. Лисса перебралась ко мне – в мою опустевшую после ухода жены квартиру и сразу наполнила ее новой жизнью, радостью, солнцем. Мы поставили в гостиной маленькую елочку, и она светила нам, отгоняя холодный мрак от наших окон и сердец. А потом случилось странное.

На второй день после рождества мы с Лиссой завтракали на кухне, смеясь и перебрасываясь глупыми шутками. Вы когда-нибудь замечали, как глупеют люди от счастья, становясь почти как дети? А потом я отлучился буквально на пять минут – покормить кошку. И в это время Лисса исчезла.

Нет, она не вышла из квартиры. Я не слышал, как хлопнула дверь. Спряталась? Но зачем? Я медленно обходил ванную, спальню, гостиную, кухню. Заглядывал, как дурак, под стол и стулья.

- Ты что-то потерял? – поинтересовалась Лисенок, лежа на подушке и одну за другой вылизывая розовым язычком свои рыжие мохнатые лапки.

- Не что, а кого, - буркнул я. – Ты не видела, куда делась Лисса?

Кошка хмыкнула. Ну, во всяком случае, издала очень похожий звук.

- Так где она? – спросил я нетерпеливо.

Кошка лениво потянулась.

- А нигде. Твоя Лисса – это мой сон. А значит, когда я не сплю, ее нет. Засну – появится. Не переживай. Но я не могу все время спать. Мне надо есть, пить, ходить в лоточек. Играть опять же. Кстати, я бы не отказалась от новых мячиков. Старые уже все разгрызла. И когтеточку размотала, надо бы новую.

Я смотрел на свою кошку и не мог понять, что она говорит. Моя Лисса – ее сон?

- Ты шутишь?

- Я никогда не шучу, - ответила Лисенок с достоинством и, отвернувшись от меня, принялась вылизывать заднюю лапку.

Я сидел, ошарашенный, с каким-то сумбуром в голове, когда в комнату, зевая, вошла моя любимая. Я искоса взглянул на кошку – она тихо сопела, свернувшись клубочком, похожая на лисью меховую шапку.

- Где ты была? – набросился я на Лиссу, не в силах больше сдерживаться.

- Не знаю, - ответила она, потирая глаза. – А что?

- Ничего, милая, прости.

Я встал и обнял ее, прижав к себе крепко – чтобы ощутить, что она из плоти и крови, настоящая, что не развеется от моего прикосновения, как туман над рекой от первых лучей солнца. Я прислонился щекой к ее щеке, чувствуя струящееся от нежной кожи тепло.

И знаете, что я понял в ту минуту? Что нет никакой разницы, кого ты любишь – человека или чей-то сон. Человек может уйти. А спящий – проснуться, и сон развеется, будто его и не было. А твоя любовь останется с тобой, пока ты сам ее не прогонишь. Но и тогда она остается – воспоминанием, письмами, картинами на стенах. И когда-нибудь ты осознаешь, чем бы все ни закончилось – ты стал на одну любовь богаче.

Пять счастливых лет прожили мы втроем. И за все это время Лисса ни разу не спросила у меня: «Почему твоя кошка все время спит?» Но иногда смотрела на нее задумчиво и странно, немигающим лунным взглядом.

Она никогда не спрашивала: «Как зовут твою кошку?» Но однажды, роясь зачем-то в ящике стола, наткнулась на ее старый ветеринарный паспорт. Полистала и молча протянула мне.

Когда-то мои родители делали Лисенку прививки от кошачьих болезней. Тогда же они дали ей кличку – ту, что потом забылась, сменившись ласковым прозвищем. А сейчас я держал ее ветеринарный паспорт, в который было вписано имя: «Лисса». Вот как ее на самом деле звали. А я – все Лисенок да Лисенок...

А кошка Лисса спала. За эти годы она совсем состарилась, даже можно сказать, одряхлела. И почти не просыпалась. Мне с трудом удавалось скормить ей две-три ложки супа в день. Отощала она так, что превратилась в скелетик, обтянутый рыжей шкуркой. Я накупил Лисенку целую гору разноцветных мячиков и смастерил несколько прекрасных когтеточек. Но ей ничего уже не было нужно.

Я с ужасом смотрел, как из ее тщедушного тельца уходит жизнь, и понимал, как хрупко и мимолетно мое счастье. Когда Лисенок умрет, моя любимая исчезнет, уйдет в небытие, в страну волшебных сновидений, откуда она и явилась.

А может, думал я иногда с надеждой, уснув вечным сном, кошка Лисса будет и дальше грезить, творя мой мир и мое счастье?

Может быть, я и сам – всего лишь чей-то сон?

Иногда, возвращаясь пешком с работы, я поднимаю взгляд к небу и вижу, как молочной рекой текут в бескрайней синеве облака, и вдруг среди них замечаю – острые уши, огромную голову, подсвеченную теплой желтизной заходящего солнца, мягкий белый хвост. Гигантская кошка мирно спит, свернувшись клубком в вышине. Потом ее облачное тело расплывается и редеет, расползаясь на туманные белые куски. Но я понимаю, что она все еще там.

Она грезит реками, долинами и лугами, полными цветов, канареечными рассветами и огненными закатами, черным грозовым океаном и бирюзовыми прибоями. Она дремлет и тихо дышит через нос, отчего у нас внизу, на земле, поднимается ветер. А если проснется – ведь ни одна кошка не может спать вечно – то что будет с миром? Что будет со всеми нами? Я не знаю. И, наверное, не хочу знать.