3 этап. Команда «Звёздный ветер» – команда «ГАЛО»
Проза

Название: «Подарок на Рождество»

Задание: Прозаическое произведение (до 10000 знаков с пробелами)

«Составная оправа»: начало рассказа – – – окончание рассказа, где специальный знак "– – –" означает текст внутри этих заданных фрагментов, это не знак препинания, это специальный знак задания «Оправа». Рассказ обязательно должен начинаться с заданной фразы и заканчиваться заданной фразой. Знаки препинания МОЖНО менять (добавлять что-то, убирать, закавычивать фразу, менять точку на вопросительный знак, к примеру, и т. п.). Слова и их порядок в заданных фразах менять НЕЛЬЗЯ. Участник должен выбрать одну из двух заданных оправ и сочинить свой рассказ с заданными началом и концовкой.

Выбрана оправа: Богатая квартира, вечно безмолвная (И. Бунин «Портрет») – – – говорил он с удовольствием. (И. Бунин «Ермил»)

---

Подарок на Рождество

Богатая квартира, вечно безмолвная и пахнущая музейной строгостью, в один из обычных тихих предрождественских вечеров, внезапно наполнилась голосами, стуком и шорохом. В прихожей кто-то снимал куртки, грохал об пол тяжелые сумки и переговаривался.

- Ааа! Я не достаю, повесь мне!

- Давай, давай... ботинки не бросай, вот сюда ставь!

- Ключи! Ключи где? Ну, чебурашки, опять в двери оставили!

- Мам, а где здесь "одно место"?

Пётр Афанасьевич, в глубоком кожаном кресле читавший с трудом книгу через очки с толстенными стеклами, перепугался. Потянулся рукой к телефону, но не сумел сходу нашарить его.

Он растерялся и не мог сообразить, что делать.

Жизнь Петра Афанасьевича в уходящем году претерпела крутой перелом. Страшное слово «п е н с и я», мысли о которой усиленно отгонялись и упрятывались в углы сознания, - всё же, материализовалось. Нет, пенсионером-то он стал давно, но работать не переставал… пока мог. «Пенсия» всё же победила в неравной борьбе, и союзником её стало предательское здоровье, точнее, нездоровье. Последнюю подножку подставило зрение. И наступил тот самый «будущий век», в который не хотелось верить. Пётр Афанасьевич, совсем недавно необходимый огромному количеству людей, руководитель и оппонент нескольких актуальнейших научных разработок, организатор великих проектов, автор неожиданных открытий, - теперь будто потерял свою сущность. Пространство огромной комнаты с книжными шкафами по всем стенам было ему незнакомо и чуждо, ибо никогда ранее он не проводил здесь свои дни. Неожиданно оказалось, что отсутствие собеседников тяготит его, что хочется озвучивать свои мысли… но кому, книгам? Ноутбуку? Зеркалу? Страшной ядовитой тоской стало подползать о д и н о ч е с т во. Родных не осталось, сестра давно умерла, своей семьи так и не завёл. Немногочисленные соседи в элитном подъезде не горели желанием просить соли, предпочитая пользоваться услугами курьеров. К собакам и кошкам не было привычки.

Пётр Афанасьевич стал задумываться о смерти. Он никогда не считал себя верующим, но теперь вопросы – а что там?.. а как там?.. - сами собой овладевали им и настойчиво просили ответов, которых не было пока. А была рядом только тишина. И пожилая домработница, которая не нарушала, а, наоборот, словно воплощала эту тишину.
 

Шум переместился из прихожей в коридор и ворвался в комнату, где сидел с книгой на коленях застигнутый врасплох Пётр Афанасьевич, материализовавшись, как показалось ему, в толпу младших школьников.

- Дедушкааааа! - завизжала толпа и набросилась на беднягу, который и успел только подхватить с носа очки. Когда, начмокав старика во все щёки, толпа схлынула, младших школьников оказалось всего двое - стриженая белобрысая девочка лет восьми и паренёк помладше.

Неловкая пауза, готовая уже было повиснуть, растворилась в воздухе, потому что вошла женщина – невысокая, симпатичная, с букетом георгинов в руке - и, внимательно поглядев прямо в глаза ошарашенного хозяина квартиры, произнесла, чуть дрогнувшим голосом:

- Ну, здравствуй... папа!

Петр Афанасьевич не мог придумать, что сказать, и сообразить, что нужно делать. Наконец, он спросил то, что витало в воздухе:

- Откуда у вас ключи от моей квартиры?

Вместо ответа женщина подошла к старику, крепко обняла его и вложила в его руку букет. Потом сказала, обернувшись к детям:

- Подите-ка на кухню, разберите пакет с продуктами, чай будем пить. И чайник там поставьте! Сообразите?

- Сообразим! - кивнула девочка, и дети исчезли.

Пододвинув стул, женщина села рядом с Петром Афанасьевичем, еще раз взглянула прямо в глаза ему, и сообщила:

- Я Катя. И Вы мой папа. А у Вас работает Татьяна Ильинична Мохова, подруга моей мамы, она жила от нас через дом. Я, когда решила ехать в Москву, созвонилась с ней, да и приехали мы сначала к ней. А она рассказала про Вас… я ведь не знала ничего!

Вы были у нас в посёлке, когда там археологическая экспедиция... курган раскапывали. Вы, наверное, руководили, я это не очень поняла. Мою маму звали Надеждой. Она Вас помнила, немножко рассказывала мне. Но больше мы ничего не знали. А тётя Таня, выходит, знала… Вот, говорит, съездите, познакомьтесь с отцом! И ключи свои дала. Она, кстати, звонила Вам, но Вы не брали…

Петр Афанасьевич мало-помалу пришёл в себя. Надежду он вспомнил. Но ни о какой Кате и понятия не имел. Вот так Татьяна, тихоня эдакая! Подсунула родственничков из Малеевки! Внезапно он рассердился. Эта незнакомая Катерина сначала вотрётся в доверие, а потом велит разменивать квартиру! А самого в богадельню сдаст, знает он такие случаи, да и не такие ещё! Не дурак! Сейчас он встанет, укажет на дверь и гневно воскликнет – выметайтесь вон из моего дома…

…Однако, браниться, выяснять подробности, вглядываться в документы и пытаться отбояриваться ему, почему-то, не захотелось. Он поймал себя на странном ощущении, что его… как бы это…Услышали! И произнёс совсем не то, что было собрался:

- Катерина, - сказал он, - достаньте-ка вон ту вазу, поставим ваши цветы.

Петру Афанасьевичу вдруг стало даже весело! Он - дедушка? К нему приехали - внимание! - внуки?? Неприятный разговор может подождать, не правда ли? Всё скажу, решил он. Но потом.

Он встал, поставил яркий деревенский букет в вазу, куда Катя уже налила воды, и пошёл на кухню. Там белобрысая искала в шкафу чашки, влезши на стул, чайник уже шумел, а мальчик пытался ножом разрезать ленточку на коробке с тортом.

- Давай помогу, - улыбнулся Пётр Афанасьевич. - Тебя как зовут?

- Пётррррр! - гордо ответил тот.

- Вот как? Тёзка мой?

- А я Маша! - сообщили со стула. Дедушка, а где у тебя чашки?

- Чашки? Давай посмотрим... Видишь, тут Татьяна Ильинична хозяйничает, а я, к стыду своему... ага, вот они! И чашки, и блюдечки! Давай, неси на стол.
 

В этот вечер телефон Петра Афанасьевича терпеливо принимал один за другим вызовы и сообщения с одного номера, но хозяин, забыв его в кожаном кресле, так о том и не вспомнил.

Что происходит? Он пьёт чай с гостями? С родственниками, которых у него отродясь не бывало? Да ещё с детьми? Да он ли это, да его ли дом?

Разговор шел легко, дети оказались вежливыми, но общительными. Пётр Афанасьевич рассказывал о своей работе. Катя - о маме, о своих родных местах, о причинах переезда в столицу - чтобы перевести детей в хорошую школу, которую посоветовала ей та же тётя Таня. Сама Катя была дизайнером в мебельной компании и работала онлайн.

А муж ее умер три года назад.

- Онкология. Что будешь делать. Тяжело было, да... ну, жить надо же, - говорила она. - Я тут сняла квартиру. Неплохая, правда, до Вас долго ехать! Но это ничего...

Пётр Афанасьевич ощутил крепкий подзатыльник совести. «Так-то? – спросил беззвучный странный, но будто бы знакомый, голос. – В богадельню, говоришь? Не узнав человека, решаешь за него? Да это соломинка твоя, это подарок тебе… на Рождество!»

«-Чьё Рождество?» – подумал в ответ старик.

«- Моё!» – прошептал голос и растворился внутри Петра Афанасьевича.
 

Через год на Рождество посреди огромной комнаты вместо антикварного стола и кожаного кресла красовалась высокая украшенная ёлка. Другой стол, длинный, накрытый белой скатертью, стоял сбоку, у стены, и за ним сидели, оживленно болтая, одноклассники Маши, друзья Пети, бывшие сослуживцы Петра Афанасьевича с жёнами и детьми… Татьяна Ильинична и Катя потчевали гостей, улыбались и чокались с ними. Пётр Афанасьевич рассказывал Игорю Павловичу и Егору Вадимовичу, как ходил в школу на новогодний спектакль.

- Так моя Мария там Главная Снежинка была! Всем указывала, какие кому па выделывать! - говорил он с удовольствием.