Я не отношу себя к тем людям, которые всё планируют заранее. Гораздо лучше, на мой взгляд, не загадывать. Тогда не придётся постоянно носить в себе эти мысли и легче избежать разочарований, если что-то сложится не так, как хотелось бы.
Меня вполне устраивал маленький городок и наш с женой уютный дом, где ей удалось создать тот привычный спокойный мир, в который приятно возвращаться после работы.
Аня обычно легко просыпалась рано и старалась не шуметь, когда готовила завтрак. Но в тот день она, врываясь в мои самые сладкие минуты перед пробуждением, поделилась своими, вернее нашими мечтами, ведь какое я имею право не разделять её желания?
– Сережа, послушай, скоро новый год! – в её голосе звучали тёплые нотки. – Давай проведём его в красивом городе! Устроим себе настоящие новогодние каникулы! Представь, Санкт- Петербург, дворцовая площадь! Неужели тебе не надоело встречать любимый праздник просто за столом, у телевизора? Я так жду того момента, когда мы, наконец, покинем город и отправимся за новыми впечатлениями!
Я что-то промычал в ответ, чтобы показать, что я её слушаю.
– Всего на пару недель! В первые дни нового года мы пойдём в Эрмитаж, погуляем по каналам и мостам. Можем съездить в Петергоф и Гатчину. Только представь себе – сколько нас ждёт и незабываемых моментов и сколько приятных воспоминаний мы привезём! Хватит на целый год!
Аня прижалась ко мне и продолжала:
– Пару недель бесконечного удовольствия!
Я тщетно пытался удержать улетающий сон. От образов жены мне стало холодно, и представился родительский дом, в печи трещали дрова, а по стенам плясали отблески огня, по дому расходилось живое тепло… За окнами было много снега и запорошенная инеем ёлка.
– А сколько мы встретим новых интересных людей, сколько занимательных историй узнаем от них! Да и нам о себе есть что рассказать! – совершенно проснувшаяся жена бодро планировала наш отпуск.
Мне ещё хотелось спать, и я пытался сквозь сон вникнуть в мечту жены. Воспоминания об отчем доме исчезли вместе о остатками сна и когда я начал что-то соображать, подумал, что для поездки нам не хватает самого главного – средств, а проще говоря денег.
Но похоже Аня не считала это проблемой и продолжала ворковать о том, как мы будем наблюдать белые ночи, сидя в парке или кафе и обнимаясь. Она и сейчас обнимала меня, а остальное я мог легко представить.
Я любил свою жену, но, пожалуй, хуже всего было то, что она это знала. В конце концов я был всего лишь мужчиной и знал, что для достижения цели она приведёт в действие все свои уловки. С каждым доводом голос жены становился всё более уверенным, а моё сопротивление менее внятным.
Новый день вместо того, чтобы начаться обыденно и спокойно, погрузил меня в напряжённое состояние мыслями – где раздобыть денег. И в итоге день обернулся настоящей авантюрой. Словно прочитав мои мысли, коллега на работе предложил мне непривычный заработок – наклеить обои у своей знакомой. Я переговорил с женой, и она охотно согласилась.
На следующий день мы отправились по указанному адресу. Квартира, в которой нам предстояло работать, оказалась просторной и светлой. Хозяйка вышла нам навстречу в красивом платье, её перламутровые седые волосы были уже уложены, и она приветливо встретила нас. Представившись Маргаритой Андреевной, женщина показала комнату, обои, клей и прочие материалы, не стала торговаться, и предложенная ею оплата нас вполне устроила.
Жене удалось пробудить во мне колоссальную энергию. С усердием и рвением мы клеили новые серебристые обои, и вскоре потолок и стены стали чистыми и свежими.
– Как хорошо у нас всё получилось, – радовалась жена, словно это была наша комната. – Просто приятно глазу. Совсем немного усилий, и мы закончим.
Оставался небольшой участок за стеной. Мы смотрели на старинное чёрное пианино, раздумывая, как лучше его отодвинуть. Переглянувшись с женой, я решительно подошёл к инструменту, взялся за ручку позади него и попросил Аню:
– Остался последний рывок! Давай, чуть помоги!
Мы схватились за ручки пианино. Я резко дёрнул за одну, жена потянула за другую… и в этот момент раздались звуки, рвущие сердце – слетела верхняя крышка, жалобно взвизгнули струны, послышался скорбный расстроенный плач клавиш и треск деревянных элементов – пианино накренилось и с грохотом рухнуло на пол. Застыв на месте, мы смотрели, как падала полированная крышка, закрывающая клавиатуру, и сыпались клавиши.
Только теперь нам удалось разглядеть, что с одной стороны пианино не имело колесиков, как мы предполагали, а стояло на подпорке.
– Скорее поднимай! – в ужасе закричала жена.
– Давай вдвоём! – растерялся я.
Услышав грохот, немедленно прибежала Маргарита Андреевна. Остолбенев от увиденного, она воскликнула:
– Что вы натворили! Это же наша семейная реликвия! – и схватившись за сердце, пошла искать валидол.
– Это пианино после отечественной войны мой отец привёз из Германии. Он был военным, – раздавались её слова из другой комнаты.
Мы с женой переглянулись – было понятно, что теперь придётся покупать новое пианино и ещё платить за настройку. Наши надежды на новогоднюю поездку рухнули так же, как и злосчастный музыкальный инструмент.
Хозяйка вскоре вернулась. Она просверлила нас по очереди гнетущим взглядом.
– Вы нас извините, – начала жена.
– Мы совсем не виноваты, ведь вы нас не предупредили, что пианино стоит неустойчиво, – начал я осторожно возмущаться, всё-таки было жаль труда, за который, пожалуй, не заплатят. – Мы такую работу проделали.
Маргарита Андреевна держала в руках коробочку с таблетками и пыталась прийти в себя. Было видно, что она потрясена случившимся.
– Но мой инструмент испорчен… Вернее совсем уничтожен, – она говорила запинаясь, удерживая под языком таблетку валидола.
Я стал неуверенно предлагать компенсацию, хотя не мог знать сколько может стоить восстановление пианино и вообще возможно ли это.
Жена раньше нас всех пришла в себя и стала вызывать мастера по ремонту и настройке инструмента. Затем мы с ней с трудом подняли пианино и установили корпус на подпорку. Рассыпавшиеся детали сложили рядом.
Хозяйка квартиры, глядя на наши старания, но не в силах промолчать, выплюнула валидол и запричитала:
– Я играла вальсы Шопена… как теперь… не нужен мне никакой другой инструмент, это пианино меня понимало, как человек, даже и лучше…
Услышав шум, в квартиру вошла соседка Маргариты Андреевны – Тамара – крупная брюнетка в широких брюках и цветастой блузе.
– Что за беда тут случилась, а вижу… – медленно произнесла она, рассматривая новые обои. Про пианино ей всё было понятно.
– Красивые обои! Дорогие? – спросила Тамара с интересом и затем, грубоватым голосом, не допускающим возражений, заключила:
– А пианино… Маргарита! Для чего тебе эта рухлядь! Да отслужило оно своё! И мне спокойнее будет!
– Да как ты можешь! – воскликнула хозяйка квартиры. – Ты же всегда восхищалась моей игрой!
– По правде говоря, я хочу тишины, утром люблю поспать, а у тебя день начинается с Шуберта. А пусть они купят у тебя этот инструмент, отремонтируют… и пользуются.
Маргарита Андреевна сначала недовольно посмотрела на соседку, потом на пианино и задумалась, а затем неожиданно для себя сказала:
– Пожалуй, я согласна на компенсацию. Более того, я продам вам пианино. Даже уступлю. Ремонт и настройка будет стоить недешево.
Жена начала торговаться, я уступать, и вскоре мы с хозяйкой пришли к соглашению.
– Переведу вам на карту, – сказал я обречённо, желая поскорее уладить конфликт. – Мы заберём инструмент, как только сможем.
– Вот и поладили, – поддержала соседка. – Маргариточка, всё, что Бог даёт – к лучшему. Будешь больше гулять, а там глядишь и супруга себе найдёшь….
– Но ведь память… – неуверенно протянула хозяйка. – Это же память… На этом пианино муж играл второй концерт Рахманинова!
В это время дверь позвонили и вошёл высокий худощавый мужчина, в руках у него был чемоданчик с инструментами.
Взглянув сначала на нас, потом на разбитое пианино, он подошёл к инструменту, и улыбнувшись, сказал:
– Я по вашему вызову. Меня зовут Павел Петрович! Вам, доложу, очень повезло, я на удивление оказался сегодня свободен. Так… Так… Работы много, но спасти можно. Если, конечно, вам дорог именно этот инструмент.
Аня тихо сказала:
– Мастер профессионал! У него большой опыт и знания!
– Может быть уже не надо? – спросил я жену.
– Раз пришёл – послушаем, – ответила она расстроенно.
Мастер тем временем тщательно осматривал пианино. Он обследовал корпус, снял переднюю стенку, которая чудом не разбилась, заглянул в середину, потрогал струны, молоточки и осмотрел клавиши. Затем стал копаться в своём чемодане, а мы смотрели на него с надеждой и чувством облегчения – нашёлся человек, способный нас выручить.
– Чтобы привести инструмент в благопристойный вид, нужна реставрация корпуса. Нужно кое-что заменить, почистить, отполировать. Заменить порванные струны, поломанные молоточки, собрать клавиатуру, подклеить ноты… В общем на неделю работы. Потом настройка. В итоге будет лучше, чем до падения. Получите практически новый инструмент. Чугунная дэка не пострадала, это очень хорошо.
Он стал примерять клавиши, но после удара они не ложились ровно – планки разбились. Мастер постучал по месту, где крепилась клавиатура и услышал неожиданный звон. Когда он поддел одну из планок, мы увидели ровный ряд монет. Они были пыльные, но видно, что старинные.
Хозяйка бросилась к пианино.
– Это принадлежит мне! – вскрикнула она, хватая монеты. Золотистые кружочки высыпались из её рук, со звоном падали на пол и катились в разные стороны. Пять пар глаз наблюдали за тем, как монеты вертелись и разбегались по всей комнате.
Неожиданно доброжелательное лицо мастера стало непроницаемым и непреклонным.
– Монеты нашёл я! – громко заявил он.
– Вот так дела! – так же громко возмутилась жена. – Это уже наше пианино! Мы заплатили! И свидетель у нас есть! – и она указала на соседку. – Вы подтвердите?
Та неуверенно пожала плечами.
– Свидетель несёт ответственность за неправдивые показания или сокрытие фактов, – заявила Аня, поразив меня знанием закона.
Тамара недовольно буркнула: – Принесло же меня, теперь попала в историю!
Хозяйка похоже не хотела смириться с потерей.
– А где указано, что перевод – это оплата за пианино? Это просто перевод! – возражала она и опять пошла за валидолом.
– Но нашёл монеты я, – снова стал настаивать мастер. – Вы и не узнали бы о их существовании!
– Ведь вы подтвердите? – спросил он соседку.
Та продолжала стоять в растерянности.
– Надо сначала определить, что это за монеты, – сказал я нерешительно, надеясь в глубине души, что монеты всё же ценные и удастся доказать, что клад обнаружили мы с женой.
– Я обращусь к своему адвокату! – заявила хозяйка. – Пианино моё и монеты мои!
– Вы пианино продали! – решительно заявила жена. – Мы подадим в суд! Будете отвечать за мошенничество!
Хозяйка упала на стул: – Какое мошенничество! Мой инструмент, это любой подтвердит!
– Так и я в суд обращусь! – резко заявил мастер, словно его подзарядила энергия женщин. – А вы ещё будете отвечать за сокрытие клада! Это историческая ценность! – сказал он, строго глядя на Маргариту Андреевну. – Я звоню в полицию! Пригласите ещё свидетелей! – распорядился Павел Петрович, указывая рукой на соседку.
Он достал телефон и стал объяснять дежурному, что произошло.
– Давайте поделим, а часть покажем полиции, – стала искать выход хозяйка. – Это коллекция моего мужа! Изымут ведь моё наследство!
– О котором вы не знали? – резко возразил мастер. – Вы должны были в течение полугода после смерти мужа обратиться к нотариусу, чтобы заявить о своих правах!
– Не морочьте мне голову! Это мои вещи! Они были в моём доме! Я монеты не выкопала! Потому это не клад!
– Вашей доли здесь нет! – поспешно заявила моя жена. – Пусть полиция разбирается! Ещё неизвестно, представляют ли ценность эти монеты! А мы тут спорим!
– Сделай фотографию! – приказным тоном сказала жена, обращаясь ко мне. – А вы зовите свидетелей! Что вы стоите? – повернулась она к соседке.
***
Неделя прошла быстро. Когда мастер закончил ремонт, мы собрались в знакомой квартире. До нового года оставалось несколько дней и в углу комнаты уже стояла наряженная ёлка – настоящая, пушистая, источающая приятный аромат хвои и смолы. Комната сияла от новогодней мишуры, под зелёной красавицей были сложены подарки.
– Ёлочка украшена моими воспоминаниями. Их вижу и чувствую только я, – поделилась Маргарита Андреевна.
– У каждого они свои – начиная с самых детских, – подтвердила Аня.
Предстоял ответственный и торжественный момент. Павел Петрович подошёл к пианино, удобно уселся на стуле и вдохновенно заиграл. Его руки легко скользили по клавишам, словно он сам был частью инструмента.
– Фридерик Шопен, ностальгический вальс, – прошептала хозяйка. – Никогда не могла понять, чего больше в этой музыке – печали или радости… этот вальс – изысканный до невозможности!
Мастер поработал на славу. Звучание инструмента было потрясающе чистым, кристальным. Словно воскрешая пианино после его падения, Павел Петрович играл страстно, воодушевлённо.
Мы не стали забирать пианино. Оставили его хозяйке и заплатили за ремонт и настройку.
– Новые обои и новый инструмент! Вот как! Не бывает худа без добра! – убеждала Маргариту Андреевну моя жена.
– Вторую жизнь получит моё пианино! Для меня духовное всегда было дороже материального! – расчувствовавшись, ответила хозяйка и её глаза даже засветились благодарностью.
***
Новый год мы провели в Санкт Петербурге, взяли кредит. Всё соответствовало мечтам жены – праздничный Невский проспект, Петропавловская крепость, Эрмитаж, ледовый город с замками и скульптурами. И я лишний раз убедился – чего хочет женщина, того хочет Бог.
Заседание суда произошло через месяц после встречи нового года. Эксперты определили, что монеты являются культурной ценностью, достаточно старые и представляют интерес для коллекционеров.
Также были опрошены свидетели. Они подтвердили, что монеты найдены мастером, а пианино продано нам. Маргарита Андреевна, опасаясь ответственности за сокрытие коллекции, тоже всё подтвердила.
Законодательная база по коллекционированию монет оказалась очень противоречивой. Учитывая все обстоятельства, судья вынес решение – монеты разделить пополам между нами и мастером. Их зарегистрировали в электронной базе и передали новым владельцам на ответственное хранение. Для продажи нужно уведомить Музейный фонд и предложить выкупить, а если он откажется – можно продать нумизмату.
Хозяйка сначала погоревала, ей жаль было терять коллекцию, но поняла, что избежала лишних хлопот, и скоро успокоилась.
– Все получили подарки к новому году, – произнесла она задумчиво. – У меня новые стены и возрождённое пианино. Вы совершили путешествие. А Павлу Петровичу нужны деньги на операцию жены. Вот так чья-то невидимая рука позаботилась о нас.
Мы стали друзьями и иногда приходим в гости к Маргарите Андреевне, жена стала брать у неё уроки музыки. А историю с падением старинного пианино, каждый раз, встречая новый год, мы с женой вспоминаем с улыбкой.