Сумерки моей души синхронно совпали с установлением утомительной пасмурной погоды. Очередной тоскливый вечер начался с беспочвенных, на мой взгляд, претензий мужа, полившихся сплошным потоком.
– Лея! – гневливое бурление явно перерастало в бурю. – Сколько раз просил вытирать за собой влажные следы в прихожей? Что за остатки зелени притащила опять на ногах в дом?! А твой дорогущий зонт-трость – валяется в углу словно промокший дохлый фламинго!

Я молча разожгла огонь, поставила чайник. Рядом с плитой Лео, угрюмо прекратив излияния, демонстративно загремел немытыми плошками и чашками и открыл до упора кран над раковиной. За скрипуче распахнувшейся балконной дверью примиряюще, но бесполезно зашелестел бамбуковой занавеской дождь. Я выскочила на балкон, чтобы снять с прищепок развешенное утром бельё, и разглядела выходящую из тёмного нутра подъезда соседку в пятнистом плаще, полы которого доходили ей до щиколоток. Сегодня моя приятельница нацепила нарядную шляпку, с полей которой по кругу свисали большие светло-коричневые перья. Казалось, сама страусиха уселась в гнездо ей на голову.
– Рáфа, куда ты тащишь такой большой чемодан? – полюбопытствовала я с балкона.
– Билет выиграла вчера в лотерею, круиз по морю, – озабоченно проговорила соседка, повернув ко мне длинную жирафью шею и взглянув мельком в нашу сторону. – Спешу! Место в билете не обозначено: надо успеть выбрать получше.
И она, цокая каблучками как копытцами, заторопилась по дороге на пристань, везя поклажу в чемодане на колёсиках.

Ужинали мы рядом, но вроде бы и порознь. У супруга пропал обычно свойственный ему зверский аппетит. Несмотря на это, я продолжала выбирать для него, как для царя зверей, лучшие сочащиеся ароматные кусочки курицы, только что вытащенной из гриля. Он не глядя брал их из тарелки, лениво жевал, рассматривая между тем с явным интересом завалявшийся на полке и вытащенный им перед едой глянцевый журнал о путешествиях, саваннах и сафари. На меня муж по-прежнему не глядел. Не совладав с нервами, я стала потихоньку закипать, но внешне старалась не выдавать накопившуюся агрессию поведением этого бессердечного самца.
Не поблагодарив за ароматную, свежую, будто только пойманную и запечённую на огне дичь, Лео встал из-за стола, сытно потянулся всем телом, так что майка поползла вверх и открылось пузо с рыжим пушком. Потом он смачно и протяжно рыгнул и отправился к своей лежанке в гостиной, где водрузил себя прямо посередине новенького покрывала из верблюжьего меха, даже не сполоснув лапы. Точка кипения наступила в тот момент, когда убрав со стола, помыв посуду и ожидая нежности и ласки от моего зверя, пожелала лечь к нему под тёплый бочок, но увидела, каким взглядом супруг вперился в экран ноутбука. Там шло его любимое шоу "Из жизни светских львиц". Они грациозно вышагивали на подиуме: красотки, щедро усыпанные блёстками, мурлыкающие что-то о собственном сокровенном – эксклюзивной деятельности, элитарности быта и креативном мышлении на досуге.

Я метнулась в спальню. За окном совсем потемнело. Накидала кое-какие вещи в дорожную сумку и оставила записку в прихожей. Только очутившись на улице, опомнилась и стала решать, куда идти. Почти все фонари не горели, а оставшиеся – истерично мигали, приближая картинку окружающего мира к инфернальной. Набравшись смелости, я решительно шагнула в пещерную темноту.

Ноги сами привели меня к пристани. В воздухе развевался сильный запах свежесрубленного кипариса. Набережная была полна света. Около пирса возвышался единственный и такой огромный могучий плавучий короб, что по телу быстро и с топотом, как салаги на призыв "Аврал!", побежали мурашки от созерцания величия и красоты невиданной громады.
Многочисленные пассажиры, выскочившие на палубы, расцвечивали нарядами будто сигнальными флажками корпус корабля.

Вдруг с нижней палубы кто-то замахал ярким жёлто-коричневым платком. Я узнала Рáфу, переодевшуюся в спортивный костюм с анималистичным принтом коричневых тонов. Шляпки на ней теперь не было, зато на голову она натянула капюшон с симпатичными оттопыренными ушками и маленькими рожками. Возле неё в похожем одеянии стоял импозантный незнакомец.
– Лея, – прокричала мне соседка, смотрящаяся теперь счастливицей, – на стойке регистрации пассажиров я видела бронь на твоё имя!
– Да?! – изумилась я. – Прислали... приглашение: забыла, наверное, заглянуть в почтовый ящик?.. – Неуверенно проговорив себе под нос, я развернулась и помчалась к терминалу.

Мне всё равно было, в каком направлении отправляется судно. В списке и, правда, оказалось моё имя. Билет был оплачен кем-то. Стюард проводил меня до трапа. Пришлось потомиться в длинной очереди, состоящей, в основном, из парочек.

Временное моё жильё соседствовало с каютой Рáфы и её высоченного и поджарого спутника, с которым та вела давнюю переписку – пути любви неисповедимы.
Каюта оказалась двухместной, но хотелось, чтобы попутчица так и не объявилась. Просто необходимо было много времени – побыть в одиночестве и залечить душевные раны.

Я разложила вещи, постояла под душем, высушила волосы феном и села с планшетом в уютное кресло, изредка взглядывая в окно. Поток пассажиров на лестнице иссяк: скоро, должно быть, уберут сходни.
Погода тем временем совсем испортилась: ливень усилился, влага прибывала отовсюду, не покидало ощущение начала потопа. Фонари на набережной один за другим лихорадочно мигали, шипели и навсегда гасли.

Где-то вдали раздался протяжный вопль, похожий на рёв раненого льва. Я попыталась что-то разглядеть среди падающих водяных струй, казалось, расширившихся до размеров стволов столетних деревьев. Чья-то фигура как в убыстренной рапидной съёмке замелькала сначала у терминала, потом на пристани, затем на трапе, который вслед за припозднившимся пассажиром тут же стали убирать.

Спустя несколько минут за дверью послышалось судорожное дыхание. Робко постучали, и дверь медленно стала открываться. На пороге стоял мой Лео, насквозь вымокший, с нечёсаной гривой и умоляющим о прощении взглядом. В руках у него были цветы в целофане и сырая картонная коробка с тортом. Этого было достаточно, чтобы простить любимого.

Я помогла мужу привести себя в порядок. Расчесала его дивную шевелюру. Отыскала в шкафчике миленькие бежевые спортивные костюмы, в которые мы тотчас переоделись, и отправились на палубу проститься с берегом, почти не видневшимся в сплошном ливне. Все пассажиры разошлись по каютам.

На ресепшене мне любезно ответили на мучивший вопрос об устроителе круиза.
Им оказался капитан, взявший в путешествие жену и трёх сыновей со своими жёнами. Восемь особей из породы людей заняли все каюты с резными балкончиками на престижной верхней палубе.

– Заслуженно ли высоко забралось это допотопное адамово племя? – Не понятно к чему, размышляла я, пока муж ласково вёл меня за руку в каюту, по пути обещая не отходить больше ни на шаг.

После многомесячного, полного приключений, тревог и волнений путешествия в гневных морских волнах, в течение которого на многие мили вокруг нельзя было рассмотреть ничего, кроме воды, наконец, показалась земля. Нашу пару высадили одними из первых – мы выбрали жизнь в саванне. Лео был счастлив. Сейчас у нас с ним уже трое львят.

январь 2024 конкурс Кено