- Ташка, ты что делаешь? Я же ясно сказал - детям в кабине играться нельзя!
- Па-а-а-п! - канючит дочка, - я же не играться! Я - только посмотреть! Посмотреть же можно!

И она одаривает меня таким влюблённым восторженным взглядом, который способен растопить и самое ледяное сердце. Когда-то таким же взглядом одарила меня и её мать Анабель, и я тут же забыл проверенную поколениями истину, что на будущих астронавтках не женятся. Анабель, наделённая воистину стальным характерoм, по сей день витает в небесах от созвездия к созвездию, а мне пришлось сменить карьеру: не отдавать же ребёнка в садик-интернат! Нынче я работаю разведчиком-испытателем других измерений при туристической фирме. Звучит моя должность звонко, но сама работа довольно кропотливая и занудная, хотя и ответственная. Отправляя туриста в другое измерение, нужно хорошо знать, в кого он там превратится, и какие опасности его в другом измерении ждут.

Неделю назад, не зная, как развлечь ребёнка, я сдуру слегка романтизировал свою специальность, сказав, что работаю волшебником, и любую, самую некрасивую тётю могу превратить в прекрасную принцессу, заперев её в кабинке преобразователя. И буквально за мгновение скучное тесное служебное помещение превратилось для малышки в сказочный дворец, где непременно нужно побывать.

Реальность, увы, куда менее интересна: принцессы и в других измерениях - редкая драгоценность, и появление ещё одной вызвало бы страшный переполох. Поэтому туристов превращают во что-то более привычное глазу местного населения - в птичек там, или кошечек, и бдительно следят, чтоб они вернулись домой благополучно. Поэтому, обнаружив очередное измерение, относительно перспективное для туризма, его тщательно изучают на предмет нравов местной флоры и фауны. Для этого открывают десятки порталов, никому из аборигенов не заметных, и с помощью перископа следят за всеми проявлениями форм местной жизни, а потом составляют картотеку и программируют преобразователь. Этим я, собственно, и занимаюсь. Но малышку, понятно, больше интересуют принцессы.

Подхватив своё дитя на руки, я отворяю дверь в кабинку пошире и включаю в кабинке свет. Кабинка преобразователя напоминает небоольшую кладовку: в центре - шлюз портала, напоминающий серебристый диск; небольшая клавиатура с множеством кнопок тумблеров и дисплеем; труба перископа. При преобразовании набираешь код существа, в которое хочешь превратиться и жмёшь кнопку "Старт". Если код не набрать, преобразователь превратит тебя в то, что отображается в окуляре перескопа. Окно портала отворяется. Нынешнее - вертикальное, и ты просто падаешь вниз в новой своей ипостаси, а по возвращении нужно как-то добраться до кабинки лифта внизу окна и нажать на одну единственную кнопку: лифт автоматически вернёт тебя в исходную кабинку, причём в исходном облике. Нынешнее окно вряд ли кто-то вообще будет использовать для путешествия в другое измерение; слишком уж неприглядна обстановка под окуляром перископа: какой-то гуманоид наполняет мясным фаршем оболочки сарделек; неподалёку какое-то облезлое живое существо, скорее всего кот местной породы.

Ташку, впрочем, окуляр перископа не интересует. Прижавшись ко мне своей кудрявой головкой, она возбуждённо фантазирует:

- Когда я вырасту, я ты меня тоже превратишь в принцессу! У меня будет красивое платьце и хрустальные туфли. А потом придёт принц и подарит мне цветы. Сиреневые такие, самые красивые!

- Сирень? - машинально спрашиваю я, окидывая своё сокровище ласковым взглядом. Зачем её в кого-то превращать? Она и так принцесса: тёмно-карие, горящие восторгом глаза, круглое нежное личико, румянец на щёчках...

- Нет, - хмурит бровки моя принцесса, - не сирень. Лавада. Она красивая и пахнет хорошо.

- Лаванда, - поправляю я, - пусть будет лаванда. Но папа должен работать. А ты пока поиграй!

Похоже, что Бетти - нянька моей принцессы, нынче изучает в своём колледже выращивание лаванды. Бэтти - будущий ботаник, но учится вечером, а днём занимается моим ребёнком. Но девушка, увы, приболела, и приходится таскать Ташку к себе на работу. Я, впрочем, работаю один, и это нарушение не так уж трудно будет скрыть от бдительного ока начальства. Оно всё равно - в отпуске.

Дочка отправляется к своим игрушкам, я сажусь за стол и начинаю программировать преобразование в котообразное, которое засёк перископом. Я беру базовую программу превращения в обычного кота со всеми его повадками и стараюсь привязать формулы движения мышц к тем формам тела, которые успел подметить в перископ, - я за этим котообразным слежу уже около недели. По созданной программе мы преобразуем разведчика-добровольца. А уже на местности на личном опыте изучив отличия местной кисы, от запланированного нами образа, внесём коррективы. Если полагаться лишь на перископ, получишь лишь нечто, умеющее сидеть, дремать и вылизывать шёрстку: то бишь те движения, которые перископ зафиксировал...

Я так заработался, что прозевал время кормить ребёнка; Ташка так и заснула на коврике рядом со своими куклами. Будить её и тащить в вездеход, чтобы уложить спать дома, было жалко; я устроил малышку на кушетке для гостей, а сам пошёл дописывать программу. Всё таки папа - не мама; женщина никогда бы не упустила время ужина. Хорошо, хоть Бэтти помогает с ребёнком; редкие недолгие наезды Анабель для нас всегда неожиданный праздник. Но большой беды из-за единовременно пропущенной еды всё равно не будет.

С программой я провозился до полуночи. Заправив конечный результат в компьютер под соответствующим кодом и заперев на ключ двери кабинки, я отправился спать под боком своего дитяти; вернее Ташка спала в моих объятиях: кушетка была на нас двоих маловата. Но я так устал, что проснулся непростительно поздно: птицы за окнами уже во всю распелись и солнце поднялось довольно высоко. Ташки рядом уже не было: она, видно, не решилась меня будить чуть свет. Около игрушек малышки тоже не оказалось, а дверь в кабинку преобразователя была открыта настежь. В скважине торчал ключ, и, соответственно крючок, где он раньше висел, был пуст, а под ним сиротливо стоял стул, на котором я вчера сидел так долго.

Я кинулся в кабинку и в ужасе склонился над окуляром перископа. Перископ был направлен прямо вниз на гору мясного фарша в глубоком чане; над ним как раз стоял громадный шестипалый гуманоид, загребавший фарш совком и переносивший его в раструб какого-то допотопного механизма, из второй воронки которого выползала гирлянда блестящих, упакованных внечто прозрачное сарделек. Посвиcтывая, гуманоид, подхватил миску с сардельками и вышел в коридор. Похоже, мой золотой ребёнок, охваченный сладкими фантазиями, добрался таки до шлюза преобразователя. Никаких кодов преобразований Ташка, разумеется, не знала, но до кнопки "старт" дотянулась. В этом случае преобразователь превращает своего оператора в то, во что видит, а перископ нацелен был на этот идиотский фарш. В итоге, Ташка плюхнулась в чан в виде горки перекрученного мяса, и именно её, на сей раз, в виде сарделек, утащил куда-то этот шестипалый громила.

О Господи, что, делают с сардельками в нашем, например, измерении? Не хватает ещё, чтоб мою принцессу сожрал в чужом измерении какой-нибудь урод, знать не знающий, что случайно стал людоедом! И, что самое, страшное, у меня абсолютно не было времени на размышление или на вызов посторонней помощи. Оставалось самому превращаться во что попало и попытаться выручить Ташку, пусть даже в этой странной, неподходящей для неё ипостаси...

Программы, описывающей превращение в гуманоида-аборигена, у меня, разумеется, ещё не было. Был лишь один выбор - образ кота, который я вчера разрабатывал. Я, не колеблясь, набрал шифр кода и полетел вниз - прямиком в чан с фаршем. Изогнувшись в воздухе, мне как-то удалось слегка повлиять на траекторию полёта и повиснуть, уцепившись передними лапами за край посудины. Минуты две ушло на то, чтоб справиться с дурнотой, два-три ловких движения, прыжок, и я выскользнул в коридор. На меня хлынул вал острых запахов и незнакомых звуков. За одной из дверей, похоже, спал другой кот; из щелей в полу сладко пахло мышами; из раскрытой двери в самом конце коридора тянуло мешаниной ароматов колбас и сыров; оттуда же доносились и голоса гуманоидов. Крадучись я подобрался к этой комнатке. Похоже, я попал в небольшой магазинчик. "Мой" гуманоид раскладывал товар по полкам; два других спорили о чём-то по обе стороны огромного прилавка. Миска с сардельками стояла как раз между ними. В тот момент, когда я появился, они как раз о чём-то договорились. Гуманоид-продавец потянул гирлянду сарделек из миски, и достал большой нож, и я молнией метнулся к нему. Ударив с размаха растопыренными когтями по руке, державшей округлое сосисочное тельце моей глупой дочери, я подхватил зубами выпавшую, благоухающую мясом и чесноком гирлянду и огромными прыжками понесся в комнату с чаном под неистовые вопли потрясённых моей прытью гуманоидов.

Ипостась кота, которую я принял, обладала восхитительной прыгучестью и гибкостью: в своём человеческом облике я бы час карабкался в окно преобразователя. А тут - прыжок на край чана и прыжок почти под потолок к незаметному проёму кабинки преобразователя, - и я ткнулся головою в желанную кнопку. Выбирать "свою" сардельку времени уже не было; да и мне, в отличие от Фениста ясна сокола, сердце совершенно не желало подсказывать, в какой сардельке скрылась моя обожаемая царевна.

Возвращение к человеческому облику всегда сопровождается небольшой дурнотой. Придя в себя и выглянув из кабинки, я чуть вновь не грохнулся в обморок: по моей рабочей комнате порхало больше дюжины очаровательных семилетних принцесс, как близнецы похожих на мою Ташку. Разодеты они были не иначе, как в парчу и бархат: шкурку сарделек преобразователь поменял на роскошные старинные туалеты древних аристократок. Гадать, кто же из них - моя дочка на сей раз не пришлось: Ташка, визжа от восторга кинулась мне на шею.

- Папочка!- восторженно защебетала она, - Ты всё же превратил меня в принцессу! И даже сестричек принцесс подарил! Как в самой лучшей сказке!

Я лишь невнятно пробормотал в ответ что-то невразумительное. Судя по всему, мои сложности лишь начинались: нужно было срочно решать, что делать с этим пёстрым табором малолетних аристократок. Самым разумным было бы отправить их всех обратно, в их собственное измерение; но я же не людоед какой-то - обречь на судьбу сосисок живых очаровательных девчушек, тем более так похожих на мою собственную дочку!

Пока суд да дело, я перевёз всех барышень к себе домой и накупил огромное количество продуктов. Меня поначалу очень выручила Бэтти: мало того, что Ташкина нянька сидела со всем этим гёрл-скаутским отрядом почти пару месяцев, не прося повышения зарплаты, она ещё и помогла выправить на всю этy малолетнюю ораву официальные документы. Её сестра работает в отделе паспортной документации. Как бы я без неё смог оформить всех этих свалившихся на мою бедовую голову многочисленных дочек? Мне снова пришлось менять специальность. Нынче я - директор небольшой частной школы. Я сам преподаю в ней физику, математику и программирование, Бэтти - естествознание и ботанику и садоводство.

Почти все ученицы моей школы мечтают о карьере разведчика-испытателем других измерений, а в школьном саду половина клумб засажены лавандой - чтоб случайно приблудившемуся к нам принцу было что дарить своей избраннице. Так что все мы счастливы. Меня же больше всего пока волнует вопрос: что скажет вернувшаяся из звёздных странствий Анабель о таком внезапном увеличении нашего семейства?