Точка

Я – типичная точка. Одна из тьмы тьмущей точно таких же, из которых состоит весь видимый и невидимый мир.
Бывает, с кем-нибудь происходит казус. Маленькая, ничем не приметная поначалу точечка начинает шарообразно раздуваться, безразмерно захватывая со временем всё больший объём в пространстве.
Её неизбежный крах приближается, когда другие точки — живущие с ней в одной плоскости, либо даже на одном малюсеньком полусантиметровом отрезке, — в один прекрасный день вдруг замечают потуги непомерно раздавшейся вверх, вширь и вкось оболочки с неизменным количеством пустоты внутри. И ожидают с нетерпением, лопнет ли наконец этот чудовищный надутый пузырь.

Линия

Линия жизни редко идёт по прямой.
Спрямлённые, как рельсы, жизненные пути бывают двух крайних степеней.
В высокой степени – это светлый луч и бесконечное добро, ведущее, в самом высшем проявлении, к воскресению или, в остальных случаях, просто к жизни после смерти среди праведников.
В низшей степени это – пограничное зло словно пещерный лаз, проломленный в аидово царство и ведущий к вечному забвению в бездонной пустоте.
Иногда кривая, как у подавляющего большинства людей, линия к концу жизни выпрямляется и превращается в натянутую струной прямую. Тогда-то и говорят, по-видимому, о подвиге.
Моя линия жизни – самая обыкновеннейшая кривая. Хотя, возможно, даже более извивистая, чем у многих. В детстве, думаю, она хотя бы придерживалась одной плоскости. А вот потом как только её не крутило! Иногда она сворачивалась кольцами в змеиный клубок; порой, зажатая с двух сторон непреодолимыми ограничениями, бежала как под конвоем по проложенному кем-то пути.
Сейчас... сейчас, мне хотелось бы верить, моя линия хотя бы бежит в абсолютно правильной плоскости по относительно не изгибаемому пути.

Плоскость

Никогда, смею верить, не думала плоско.
Неплоскостное ви́дение, визуальное или внутреннее, вообще, до́лжно быть свойственно художникам.
Любое сущее состоит из плоскостей.
С помощью цветов и оттенков, света и тени, рефлексов и бликов возникают объёмы не только на листе бумаги, холсте или стене. К тому же, в любом идеально плоском обьекте можно увидеть рельеф, заглянув в микромир.
А в са́мом невыразительном субьекте можно чувствовать и открывать всё новые пласты. Было бы желание, время и идея.

Объём

Весь мир рельефен и фактурен.
Только для одних взглядов – важнее всего открывающиеся взору грандиозные панорамы и величественные ландшафты, громы и молнии, яркое солнце и брызжущее весельем общение.
Для других – предпочтительней еле заметная рябь на воде, тихое шуршание крыльев, сумерки и луна, прикосновение к тонким материям.
И не перечесть тьму тьмущую промежуточных, переходных, смешанных форм.

Тессеракт или тетракуб

Ничего не смогу ощущать, понимать в четвёртом измерении.
Хотя... может быть, это то, когда собирается всё сущее в придачу к должному?..
Запредельная для трёхмерного ума философия.