Мария была не такая, как другие жители небольшой деревеньки на северо-западе Италии у подножия Альп. Она постоянно молчала и все дни проводила в инвалидной коляске около дома. Вечером её увозила Анна, её старая мать и укладывала в постель. Но так было не всегда. Может быть последние два-три года. До этого Мария частенько помогала матери утихомирить отца, когда он приходил пьяным с работы, и даже приводила к нему падре, чтобы тот помог святым словом, потому как в умении убеждать равных священнику не было. И убедил ведь. Жить бы теперь семье, а тут такое несчастье случилось.
— Это горы с ней такое сделали, — говорили соседи. — Раньше-то она любила по горным лугам ходить, петь песни, собирать лекарственные травы. Может, свалилась неудачно с камня или растение ядовитое не опознала?
Доктора разводили руками — девушка по их мнению была абсолютно здорова. 
 — У неё обычная лень, — говорили они, разглядывая рентгеновские снимки и результаты анализов. — Если Мария не будет двигаться, то мышцы совсем атрофируются, и тогда девушка станет настоящим инвалидом. Но лень вне нашего разумения. Марию нужно показать священнику или психиатру.
Местный падре беседовал с матерью девушки об этом странном состоянии дочери. Пытался поговорить и с ней самой.
Слышала Мария или нет — этого невозможно было понять: она обычно смотрела мимо говорящего, а её мать согласно кивала, соглашаясь с каждой фразой, но ничем помочь не могла. Отец же после всего произошедшего словно потерял смысл жизни. Работа стала неинтересной, и делал он её через силу, а в остальное время уходил в горы и бродил там до ночи.
 — Какая же чуткая душа у отца Марии, как он переживает за дочь, — говорил падре. — А в девушку, я подозреваю, во время её гуляний в горах вселился злой дух. Можно попробовать побрызгать на Марию святой водой. И если это бес, возможно, он проявит себя. Кто знает? Святое слово я уже пробовал. Освящённый крестик на шее Марии висит и день, и ночь. Но что мы тут, в отдалённых деревнях, знаем о силе бесов?
И тут показалось падре, словно ветер прошептал ему в ухо: «Ничего...»
Почудилось?.. Священник был мудр и не верил в ненужные чудеса.
 — Слушай, Анна, завтра с утра не вывози Марию на улицу. Возможно, привычная комната и святая вода помогут вернуть девушку в жизнь, — негромко сказал падре и прислушался. Никакого постороннего ответа не было. Почудилось! — И сама будь, и пусть отец Марии будет тоже. Семейное это дело-то…
Утро выдалось ясным и тёплым. Священник с удовольствием увидел солнечный лучик, протянувшийся к кровати, на которой лежала девушка, открыл бутыль со святой водой и с молитвой плеснул с ладони несколько капель на Марию. 
Отец девушки, сидевший уныло в углу комнаты, принюхался. Другой раз плеснул падре святую воду — тут и Анна заёрзала на стуле.
 — Святой отец, уж не спирт ли вы добавляете в воду для придания ей святости?
Третий раз с молитвой плеснул святую воду падре, и тут раздался голос. Он шёл изо рта Марии, но был низким, с неприятной надтреснутостью:
 — Не хочу больше бояться! Не желаю больше прятаться! Пропади ты пропадом со своими увещеваниями, падре, а я возвращаюсь в правильное тело. Эй-эй, бутылку-то со святой водой оставь.
И тут показалось падре, словно ветер прошептал ему в ухо: «Изыди!»
С тех пор отец Марии снова много работает, а после работы много пьёт, сама Мария ходит в горы петь песни и собирать лекарственные травы, а вечерами помогает матери утихомирить отца и сделать домашние дела.
А слава священника разнеслась далеко за пределы деревни, и его стали приглашать в самых безнадёжных случаях...