«От виконта де Вальмона к маркизе де Мертей.
Немедленно отвечаю на ваше письмо и постараюсь быть до конца ясным, хотя с вами это нелегко, раз вы решили не понимать. Не было нужды в длинных речах для того, чтобы стало ясно, что, если у каждого из нас имеется в руках все необходимое, дабы погубить другого, обоим нам в равной степени выгодно щадить друг друга…» – скрипит по бумаге острозаточенное перо, изящной каллиграфической вязью ложатся чернила на снежно-белом лощеном листе.

Жестоко брошенная им де Турвель, уже порядком поднадоевшая Сессиль де Воланж, и… Дансени, чертов кавалер Дансени, юнец, пренагло ухмылявшийся ему вчера в будуаре маркизы…

Ставки сделаны, господа. Ставок больше нет.

«А ведь вы блефуете, маркиза. Я ведь давно уже научился читать между строк ваши полные самонадеянности письма, – прикусив зубами кончик пера, он вновь замирает над бумагой, – и явственно вижу ваш страх, маркиза, страх разоблачения… нет, не этой мелкой интрижки с кавалером Дансени, и даже не того скандального происшествия с господином де Преваном, о коем три месяца назад судачил весь Париж, о нет, вы опасаетесь другого…»

Толстая пачка писем в его личном секретере, «Открытый счет маркизы де Мертей и виконта де Вальмона», его запасной туз в рукаве, его козырная карта. И хватит ли у нее смелости пойти на ва-банк при этаком-то раскладе?

«Добавлю, что малейшее препятствие с вашей стороны мною будет принято, как настоящее объявление войны. Вы видите, что ответ, которого я прошу, не требует длинных и витиеватых фраз. Достаточно двух слов», – он встряхивает склянку с песком над подсыхающими чернильными строками, нетерпеливо звонит в колокольчик, подзывая к себе слугу…

Оно вернется к нему, его последнее письмо, отчаянная попытка расставить все точки над «i». С собственноручно приписанным в конце ответом госпожи маркизы: «Ну что ж – война!».