Даня сидел на полу, одной рукой придерживая голову любимой женщины, перебирая другой её волнистые волосы.

Гретка была веселая и разбитная разведёнка, тридцати шести лет, не красавица, но обаятельная, можно даже сказать обворожительная. Худенькие плечи, стройные ноги... Вся её фигура напоминала фигуру ещё не сформировавшегося подростка и скорее походила на мальчишескую. Но черные волнистые волосы, опускавшиеся на плечи и окаймлявшие, белое, с тонкими чертами лицо, чем-то непонятным притягивали к себе. А Даня – «псих ненормальный», «афганец» и герой. Им было легко вместе, они много смеялись и куролесили. Пять лет вместе пролетели как один день. Но она все больше уставала от его пьянства, хотя и сама любила выпить. Даня становился агрессивным и жестоким. Гретку не трогал, но мог разбить себе кулак об стену, рядом с её лицом, пнуть со всей дурацкой силы кошку. Кошку было особенно жалко. Гретка помнила её последние корчи на полу в кухне. Даня потом гладил кошку, а из дымчатых глаз Лизки текли голубые слезы.

Самым сложным днем а году был день ВДВ. Война не заканчивается для тех, кого преследует боль. Гретта всегда помнила, что в этот день лучше уйти к подруге, от греха подальше. Но в этот раз она решила отговорить Даню от встречи с друзьями.

– Дань, не ходи! Опять приключений себе найдешь на пятую точку. Давай дома с тобой посидим, отметим. Я салатик накрошу... а?

– Женщина, помолчи! Я думаю.

В прошлом году Даня со своим братством замолотили насмерть человека и неприятный осадок чего-то не праведного так и остался в памяти. Дане повезло, он отделался лёгким испугом, а его военного дружка суд приговорил к нереально большому сроку, он взял всё на себя. Жизнь на гражданке у него не складывалась, и вот так он решил прикрыть в последний, наверное, раз своих ребят.
Даня, нервно дернулся и засобирался ещё решительней.

– Не пущу!

Гретка встала в дверях.

– Уйди, дура...

Он легко подхватил Гретку за талию и переставил в сторону, но она вывернулась и снова встала в проеме.

– Ты чë, не поняла? Я сказал, брысь!

– Неа...

Даня поднял Гретту, уложил бережно на ковер. Гретта улыбнулась... Но Даня, ловко закатал её в тонкий плотный рулет ковра. Гретта кричала, плакала и умоляла Даню выпустить её, она задыхалась в этом пыльном ковре. Даня рывком поднял ковер в вертикальное положение. Притëр его к стене.

– Дождись меня.

Гретта молчала. Она слышала как хлопнула входная дверь и насчитала три оборота ключа.
Даня вернулся под утро пьяный и грязный. Он сам ощущал эту вонь, которую источало его нутро. Он громыхал в прихожей, неловко разуваясь, и матерился. В какой-то момент он понял, что дома непривычно тихо. Спит, наверное, мелькнула спасительная мысль. Даня, стараясь не шуметь стал пробираться в комнату. В тот момент, когда он заглянул в проем, его обдало жаром. Даня вспомнил как уходил из дома... Хмель слетел мгновенно. Сил его хватило мягко опустить ковер и начать его разворачивать, но холодный пот уже тек по его лицу. Он обнял свою Гретту, не желая её отпускать.