А потом я проснулся... Такой фразой часто заканчиваются записи в моём дневнике снов.
А потом я проснулся... И всем становится понятно, что это не по- настоящему. А потом я проснулся... И это означает, что я не сошёл с ума. Не выпил чего-либо меняющего сознания, не..А потом я... увидел. Увидел и проснулся по-настоящему. Наверное в какой-то момент сна, по ошибке называемого жизнью, ты понимаешь, что что-то идёт не так. Что-то фальшивит. Что-то мешает продолжать. А увидел я себя, идущего, как робот, через сумеречный парк с работы. Увидел и остановился. Постоял, подышал, огляделся, задрал голову к небу и ощутил. Ощутил жизнь. А она неслась во весь опор. Мимо. Оставшийся путь я прошел неторопясь. Смакуя каждый шаг, разглядывая камни, деревья, людей, облака на небе. И я видел.
Видел разное. Видел то, что раньше было от меня скрыто.

Это всегда происходит внезапно. Думаешь я начал писать стихи, потому что любил поэзию? Или хотя бы интересовался ей? Или... Да ничего подобного. Просто, когда начинаешь видеть скрытое, то и ощущать всё начинаешь иначе, и хочешь это как-то донести миру. Я просто сел и написал стихотворение, потом ещё, и ещё, и так два года. Я описал всё , что видел, слышал, чувствовал, вплоть до росинок на утренней траве. Мне казалось, что я обрёл сверхсилу и я упивался ею. А потом, в один прекрасный день, распечатал все эти корявые вирши, предварительно удалив их из сети, и методично сжёг в печке. Я не хотел больше видеть. Я перегорел. Потерял ошущение мира. Меня никто не слышал. А может я не так говорил? И я стал читать. Молча читать, что пишут другие. Оказалось, что видящих много, но все они видят по-разному. На разном уровне! А потом я просто перестал. Перестал мучать свой мозг. Решил дать ему передышку. Занимался обычными делами, жил, как все. Вот только звёзды уже светили по-другому и облака нет-нет, да и показывали свои истинные лица, а луна...

А луна давно положила на меня глаз. Я и раньше сильно на неё реагировал, а теперь и подавно. Ломит голову и всё тут, и ничего не помогает. Выйдешь на улицу - ах вот оно что! Висит красотка на полнеба. Низко так. И давит. И будоражит. И ты вновь начинаешь различать:
Я вижу в камнях очертания тел
И лиц, заточенных в деревья, испуг.
Гноятся смолою зарубки от стрел.
В корнях — напряжение скрюченных рук...
Да, я снова начал писать. Моему мозгу потребовалось на осмысление два года. Скажешь, что я притягиваю цифры в систему? Ну что тут поделаешь, видно моё сакральное число - два. Или как там его ещё можно назвать? Только теперь меня это не восхищало и не заставляло сразу же бросаться за перо. Я просто подмечал. Иногда фотографировал. Если успевал. Облака ведь такие непостоянные, только достанешь смартфон, а там уже ничего нет. И писать я стал на новом уровне, не абы как, а вдумчиво. И не торопился выкладывать. В конце-концов я понял, что напрямую это не донести, лучше через недосказанность, завуалированность, иносказательно. Лучше, но не проще.

А не проще, потому что меня перестали понимать. Прошло ещё около двух лет. Да, да, можешь смеяться, но это так. И я решился на прозу. Всё это время я вёл дневник снов, но дневник, это дневник, просто фиксация в минимальной обработке, а проза... А проза, это долго, муторно и совсем не так возбуждающе. Да, ты не ослышался, возбуждающе. Ведь, когда в твоей голове рождается стихотворение, ты находишься на пике мозговой активности, практически на грани. Адреналин просто захлёстывает. Это экстаз. Экстаз творения. Но не всё можно описать стихами. Наблюдения вызывают мысли, мысли выстраивают систему, система развивается гипотезами, а гипотезы утаскивают тебя...иногда и в другие миры. Сначала это были хаотичные мыслезаписи, без начала и конца, затем они стали приобретать формы более-менее законченных отрывков. Но всё равно единой системы не было. И тогда я опять замолчал. Нет, теперь уже почти на три года.

Возвращение было болезненным. Нет, я периодически пытался что- то писать, чтоб не забыть вкус, так сказать, но всё это были проходные вещи. Мне требовалась точка отсчёта. Какой- то вдохновляющий образ. Место покоя. Место силы. И оно абсолютно не могло находиться на земле. Всё чаще я представлял место, без людской суеты. Без обычных проблем, без...безсуетное место. Откуда можно увидеть всю картину в целом. Или ощутить. Куда сойдутся все миры. А тем временем образы перетекали в нити, нити отражались в зеркалах. И всё это поистине в космических масштабах. Система была, но не было связи. С чем? - спросишь ты. Да с тем самым. С самым главным. С тем, что пытаешься постичь. Да, нити соединяли родственные души, да, зеркала, отражали противоположности, но... И тогда я сказал - Стоп! И сел на Краю. Совсем необязательно куда-то бежать, чтобы что-то понять. Иногда достаточно всего лишь разглядеть. Просто надо знать где...

Где-то на стыке миров или реальностей, а может быть снов. Где-то, где никогда не восходит солнце, чтобы не мешать уединённой беседе, а звёзды мерцают в унисон мыслям. Где-то высоко, так высоко, что не видно земли. Где-то на краю...