"Город теней. Погонщик мечты"
Мечтатель пришёл в себя, вернее не совсем в себя, а в ту девочку, скрученную из жёстких волокон тьмы, со странным именем Неба. И не совсем пришёл. Скорее перетёк сознанием, потому что тело... А было ли вообще тело? Способное жить без глаз и летать среди звёзд. Да, впрочем, не важно. Он сосредоточился на ощущениях: "Ха! А она немного старше, чем кажется. На пару, тройку тысяч лет. Но что это за пульсация?" Он мысленно стал спускаться ниже и ниже, пока не дошёл до корней, которые тянулись отовсюду и качали жизненную энергию теней, делая Небу практически бессмертной. "Ловец? Нет, скорее хранитель. К чему ловцу бессмертие? Это же просто бессмысленно." - испугавшись перспективы застрять навсегда в концентрированной памяти теней, он попытался вырваться, но не смог. Что-то мешало, что-то не давало, чего-то недоставало. Чего-то или кого-то? Ну конечно же! Себя! Только здесь, в полной изоляции от шума миров, он смог заглянуть в себя и... Понять, что не целостен. Как ни странно, принятие этого факта принесло успокоение. Внезапно Неба открыла глаза и тогда он увидел...

Погонщик, потряс головой, открещиваясь от того, что нашептали ему звёзды - "Не то, всё не то." Хотел было посмотреть наверх и попросить помощи небес, но вовремя опомнился. Назойливое жужжание клеток раздражало, а от их постоянного мельтешения слезились глаза. Тогда он закрыл ладонями уши натянул пониже шляпу и представил, что снова в городе теней. Приятный сумрак... Приятный? С каких это пор он стал приятным? Послушные тени. А как же Муза? Драгоценная коллекция глаз, а в довесок к ней череда пугающе пустых глазниц в подвале. Бррр. Как это раньше-то его не беспокоило? И как результат титанических трудов - небольшой сундучок под кроватью, набитый обрывками чужих жизней, отразившихся от радужек глаз. Или мыслей. Или снов. Без начала и конца. То, что успел. Пока не погасли совсем. То ли дело глаза мечтателя. Как они горели, когда он сочинял. И никакой прозы, стихи. Такие бы точно не погасли. Но недостаточно смотреть на них, надо видеть ими. Ах, как это прекрасно. Только откуда... Он вскочил. Посреди тёмных сплетений Небы горели глаза.

Те самые, пронзительно-голубые, которыми когда-то грезил. Руки невольно сжались в кулаки.
"Да положите вы топор, возьмите скальпель,
Отрежьте всё, с чем соглашалась голова.
И не жалейте, расплескать багровых капель,
И не стыдитесь осознать правдивость сна." - прозвучало... Прозвучало. Кулаки разжались. Погонщик, зачарованный светом глаз, подошёл к Небе вплотную, она распахнула объятья и... Тысячи острых клинков пронзили его тело. Чистая, неразбавленная боль ясности. Чувственная, потому что он наконец то почувствовал себя. Таким же, каким и был, таким, каким и должен быть, собой. Потому что не было никакого мечтателя, как и не было никакого погонщика теней. А всегда был только он - погонщик мечты.

Внезапно весь мир оказался окутан пеленой тени. Такой огромной, что не оставалось места ни для чего, даже мысли подчинились симфонии пронзительных всполохов, цвета предзакатного неба. Они всё учащались и учащались и... Она сидела в шезлонге, в полупрозрачном пеньюаре, под которым из нижнего белья были только чулки, возможно на подвязках. Возможно, не чёрные, а цвета предветреннего неба. Заходящее солнце ласкало её обнаженную грудь, а волны накатывали предвкушением. А потом взошла луна, и пришёл он. Полностью обнажённый. Положил руки ей на плечи и какое-то время они вместе всматривались вдаль, привыкая друг к другу. В этом мире звезды были просто звёздами, море - просто морем, а люди - людьми, а тени... Но им было не до них.

Она положила ладонь на его руку, по которой тут же, как по мостику, побежали искорки возбуждения. Он сжал её и, откинув шезлонг, притянул Музу к своим губам. На фоне полной луны казалось, что они светятся изнутри. Возможно, это было на самом деле, потому что желание наполнило их до краёв. Она стояла на цыпочках, обняв его руками за шею, с закрытыми глазами, и не могла оторваться. Он обнял её за талию и, не отпуская губ, положил на прогретый песок. Прибой, оглушающе наращивал темп. Ветер распахнул полы последней иллюзорную преграды. Их прелюдия затянулась на долгие годы, поэтому сейчас в ней не было никакого смысла. Колени раздвинулись, искорки на чулках сверкнули в последний раз, обнажая доступ к сокровенному. Они слились. Слились губами, руками, телами. Верх становился низом, низ верхом, а прибой всё нагонял и нагонял темп. Они не могли о чём-то думать, вернее они давно уже думали в унисон, предугадывая желания друг друга. Время потеряло смысл. Звёзды упали с небес и взрывались россыпями слепящих искр с каждым её вскриком. Прибой заглушил его первозданный вой, а потом накрыл разгорячённые тела освежающей пеной. А потом она открыла глаза, он посмотрел в них и ...