«Неймётся. Смотрю как колышется мир.
В котором лишь птицы как рыбы в воде.
Из банки двора расплескало за крыши.
Сквозняк.»

           Тата смотрела в окно и ностальгировала по лету. «Ну почему оно так быстро заканчивается? И осень. Золотистая когда-то листва теперь напоминает свалявшиеся лоскуты... И снова эта серая болтанка. Ууууу. Достало. В неправильном месте мы живём.» Она нырнула носом в кружку кофе и не хотела выныривать. «Так. Тебе срочно надо выпить. И погулять!" - Алекс был, как обычно, до тошноты бодр и жизнерадостен.
- Не хочуууу. Ничего не хочуууу.
- Нехочуха эдакая.) А ты запомнила свой последний сон?
- Забудешь такое, как же.
- А давай его оживим!
Любопытная зверушка, живущая в глубине каждой девушки, высунула носик из норки.
- А как?
- Да очень просто. Вот возьмем и пройдёмся по следам твоей погони!
- Ой. И правда. Только...
- Только сначала подождём темноты.

 

Они вышли под свет фонарей, добрались на метро до центра города, нашли тот самый первый магазинчик, зашли в него и... И, конечно, никакой растрёпанной продавщицы не обнаружили. Зато обнаружили, что магазинчик на самом то деле торговал вовсе не обувью, а мехами.
- Ну вооот. Я так и знала, что ничего не выйдет.
- Ещё как выйдет. А ну, сымай штаны.
- Ты что? Прямо здесь?)
- Нет, зачем же прямо здесь, зайди в примерочную.
Заинтригованная Тата проследовала по указанному маршруту и стала раздеваться. «Разделась?» - лукавая мордашка Алекса заглянула в кабинку. «А теперь надень вот это!» - и в её руках очутилась шубка, практически идентичная той, в которой она начинала сон. «Ой, какая прелесть!» Буквально впрыгнув в шубку, она стала крутиться перед старинным зеркалом.
- Да хороша, хороша, пошли.
- А как же штаны?
- А что штаны?
- Ну зачем ты меня попросил их снять?
- Да просто так.) Хотя... Ты права, шубка на чулочки смотрится намного выигрышней чем на джинсы.
- Дурак.)
Она натянула джинсы, и они продолжили свой путь.

 

     Чем дальше они продвигались к центру, тем больше ей казалось, что чего-то не хватает. «Ну чего же, чего?» - и вдруг она услышала дробное постукивание – «Ну конечно! Каблуки!» Звуки раздавались из полуподвального ресторанчика, правда, когда она затащила туда Алекса, всё стихло. Но вот снова заиграла музыка и несколько девчонок и парней начали отплясывать на сцене ирландские танцы. Наша парочка уселась за столик, им тут же принесли по кружке пива. Слегка освоившись, Тата осмотрелась. Похоже они попали на какой-то праздник, у многих на головах были зелёные шляпы, на столах - ночники в виде горшочков с золотом. Даже официантки щеголяли здесь с забавными рыжими бородами.
- Да как же... Ну я ведь в детстве смотрела. Ужастик такой. С этими... у них ещё искры из пальцев летели. Злыдни.
- Лепреконы. Хмммм. Кстати, неплохая мысль дорогая, давно мы что-то не практиковали...
- Этого в моём сне точно не было. Пошли, а то у меня ноги уже сами пританцовывают.

 

           Лужи нигде не наблюдалось, даже обычной. Они походили кругами, выпили по паре рюмочек коньяка, всё впустую.
- Не понимаю, что мы не так делаем. Это точно где-то здесь. Всё эти лепреконы...
- Подожди-ка. Лепреконы, каблуки...а давай я буду топать!
- Мужлан. Не топать надо, а стучать! Причем женской походкой, то есть моей. А ну, сымай казаки, щас всё будет.
- Эй, эй, эй, маркиза, притормози. Вон, глянь, комиссионка. Сейчас чего-нибудь придумаем.
- Отвечаешь?
- Отвечаю
- Пошли, не то я за себя не отвечаю.
Ботфорты Тата отмела сразу, как сгибонепригодные.
- Ну ты же сама говорила, что во сне...
- Там у меня были рваные чулочки.
- А, ну тогда, конечно. А я-то думал, зачем их носят.
- А ты не думай, пода-ка мне вон те.
Стук-стук, стук-стук-стук. «Пойдёт.» На сдачу им всучили весьма потрёпанное зеркальце на ручке резного металла. Алекс хотел было отказаться, но Тата привела несокрушимый аргумент: «Девочка, без зеркальца - ик!»
Они вышли на улицу, простучали вокруг квартала. Эффекта ноль.
- Точно лепреконы. Сбили мне ритм.
- Погоди, у меня идея!
Он зашёл в ближайший винный...

 

           И вышел, держа в руках две бутылки шампанского.
- А не многовато нам будет?
- В самый раз.
Пробки громко хлопнули, они чокнулись, пригубили, сколько успели, а оставшееся вино быстро образовало ту самую, загадочную лужу.
- Во сне был лёд!
- А ты присмотрись повнимательнее, видишь искрится.
Она наклонилась над игристой лужей и в ужасе отпрянула назад. Длинные белые волосы, перекошенное лицо, налитые кровью глаза...из лужи, кряхтя вылезала старуха абсолютно демонического вида.
- То она курит, то пьёт прямо из горла, последний стыд потеряла.
- Бабушка???
- Кому бабушка, а кому и бабайка.
- Извините, милейшая, а почему бабайка?
- А ты, милок, вообще помалкивал бы. У девицы молоко ещё на губах не обсохло... Дед у меня беззубый был, вот и не мог нормально выговорить слово - бабонька.
- Бабушка, но это ведь был сон.
- А мне фильдеперсово сон или не сон, я уж и не помню, когда в последний раз спала, а может, наоборот.
- Ну, мы, наверное, пойдём?
- Заклинатель хренов. Чтоб я ещё когда... А дай-ка я тебе в глаза посмотрю.
Она заглянула в татины глаза, и та почувствовала животный ужас, горло как будто что-то сжало, и она не могла дышать...

 

           За спиной раздался смутно знакомый частый топоток, потом кто-то выдернул из её сумочки зеркальце... Страшный крик буквально разорвал тишину вечернего переулка в клочья. Старуха уставилась на своё отражение в зеркальце, которое поднёс почти к самому её лицу маленький человечек. А потом со всего размаху разбил его об асфальт. В ту же минуту тело бабайки осыпалось звенящим дождём сверкающих осколков. «Идёмте, здесь уже делать нечего. Только смотрите под ноги, а то неровён час ещё какой-нибудь дурак прольёт шампанское.»
Они сидели в шалмане у дворцовой площади и снимали стресс разливным портвейном.
- Дедушка, а как? И к тому же дверь.
- Ой, не морочься дорогая. А дверь мы с собой взяли. Адъютант то твой и взаправду художник, так нарисовал, не отличить от настоящей.
- Любопытственно, молодой человек, любопытственно, да вы кладезь талантов. А врата осилите?
- Рассеянный правда немного, но потенциал есть!
- А я всегда знала...В душе.
Димчик, смущённой таким объемом комплиментов, протирал запотевшие стёкла очков салфеткой, на которой была нарисована...

 

 

«Сжатые глаза под очками
Потрескавшаяся реальность век
Слепая воронка в зазеркалье диоптрий.
Она смеётся.»