Картина 1

Она вернулась к вечеру в съёмную квартирку-студию донельзя уставшей. Перекусила на кухне и там же отправила отчёт.
С чего было так уставать каждый раз? Задачи меняются со дня на день. К тому же обходится без рутины: чего душа пожелает – выбор заданий свободный, и график, и очерёдность их.
В таблице выполненного ячейки заполнялись разными цветами. От красных (неудача!) до интенсивно-зелёных (победа!). Появлялись новые строки, столбцы – пока неокрашенные. Сегодняшней ячейке годился оранжевый: выполнено, но с минимальным результатом.
Открыв таблицу, молодая женщина удовлетворенно пробежалась глазами по пёстрому экрану, где, в основном, преобладали травяные оттенки. Хотя кое-где раздражающе алело неудавшееся или давно просроченное. До завершения миссии оставалось несколько незакрашенных ячеек.

"Лучше всё же наметить работу вечером?.." – узкие от природы, изумрудные глаза помутнели, слипались от усталости, сытости и желания спать.
"Ладно – вот это", – решительно ткнула по экрану, выделяя жирным шрифтом текст с адресом и завтрашними задачами.

Потом, шурша длинной полой халата, захватив по пути ком сброшенной на пороге одежды, устало поползла в душ, где слегка взбодрилась под струёй прохладной воды. Ощущения пощипывания по всему телу, похожие на проявления аллергии, которые мучили вторую половину дня, немного стихли. Кровать была удобной и широкой, почти квадратной, на ней можно было делать, что угодно, – образно говоря: свить гнездо, почистить пёрышки, свернуться кольцами.
Она легла, накрылась одеялом, включила телевизор. Шёл нудный сериал об инопланетных пришельцах, неправдоподобный, глупый и скучный, зато засыпалось под него легче всего.

"Пока не провалилась в сон, нужно бы поставить фильм на таймер и завести будильник..." – засыпая, щёлкала пультом девушка.

На утро побаловав себя малюсенькой чашечкой "Чёрной Слоновой Кости", вытащила из шкафа гигантский чемодан, открыла мощные кодовые замки, из потайного кармана вынула пачку документов. Затем, взяв подходящие, перешла к выбору лучшей на сегодня одежды и дополнений к ней.
Заказала на вечер элитное такси. Оставшееся время до переодевания особа проболтала с приятельницами, договариваясь о встрече – с выключенным экраном – ленясь заранее привести лицо в порядок.
Щёки и нос чувствительно шелушились, ощущения зуда мучили не снаружи, а, казалось, что под кожей завелись паразиты или клещи. Она пожаловалась подружкам, но те равнодушно пропустили между ушей обычные для их кружка сетования, а её близняшка, любимица Сарпа вообще не вышла на связь.
"Линька у неё что ли? – шутя позлословила с подругами-соперницами и отключилась от беседы в чате, перейдя к приготовлениям.

Через час зеркало в полный рост отражало красивейшую женщину, совершенно не похожую на вчерашнюю серую мышку. Одета она была в красивое платье из переливчатого шёлка.
Красотка, приподняв подбородок, не мигая рассматривала отражение, оценивая увиденное высшим баллом.
Немного лишь осталось поработать над мимикой – всё ещё неподвижным, как маска, лицом.
Мило поулыбаться, обнажая мелкие зубки и кокетливо высовывая язычок, – и можно удовлетвориться упражнениями.
Единственное, ей пока не удавалось придать теплоту миндалевидным глазам, взгляд которых от природы был гипнотически змеиным.

"Сойдёт! В баре искусственный свет ламп оживит их блеском огней!"

Сегодняшним вечером, с такой внешностью, точно не придётся ни перед кем пресмыкаться. Она легко станет хозяйкой положения, хищницей, коей по сути и является.
Перед выходом из квартиры, придирчиво рассмотрев в узком высоком шкафу коллекцию обуви, сняла с полки пару на шпильках. Вздохнув, втиснула ступни в тесные лодочки и поправила подол платья, который полностью закрыл драгоценную обувку на крохотных ножках.
Напоследок она завязала на гладко причёсанной голове невесомый кокетливый шарфик, длинные концы которого змейками побежали по манкому изгибу спины.

Автомобиль прибыл к пивному бару "Сказуемое" с катастрофическим опозданием из-за непредвиденных пробок. Литературный вечер давно начался, но проход к зарезервированному столику – женщины в шуршащем платье, с гремучими бубенчиками на поясе и браслетах – не остался незамеченным. Головы поворачивались вслед, сопровождая гордую королевскую поступь. Шарф от движения воздуха пузырился за аккуратной головкой, как капюшон кобры, притягивая всеобщее внимание.

Правда, авторка, что захватила сценическую площадку, ничего не замечала, закатив глаза к потолку, полностью погрузившись в собственное поэтическое творчество. Широко по-жабьи открывая рот, она звучно декламировала нескончаемую поэму. Организаторы начали нервно переглядываться, но тут поэма резко оборвалась. Рот поэтки остался открытым – она искренне улыбалась тёмному залу и негромким аплодисментам.

Красавица, усевшаяся за столик между баром и сценой, заказав бокал дорогого напитка, с загадочной плотоядной улыбкой глядела на спускавшуюся в зал.
Наблюдательница сидела в удобном кресле, так подсвеченном флюоресцентными красками, что казалось, затаилась в черепной коробке доисторического животного. Впрочем, остальные кресла в креативном, синюшных оттенков зальчике пугали не меньше. Стены украшали бра в виде фигур синих коней, раскинувших над своими крупами серебристые крылья. Но их головы тоже выглядели подсвеченными черепами.

На этом вечере необходимо было вычислить, подцепить и, желательно, уничтожить некую особь. Потягивая из соломинки коктейль, самая заметная в зале дама, водрузив локоток на столик, а на тыльную сторону кисти – треугольный подбородок, приглядывалась сквозь щёлки прикрытых век к зрителям, являющимся одновременно и авторами заявленных в списке выступлений стихов.
Намётанным глазом ей быстро удалось вычислить юного ангелоподобного мужчину, одетого в белоснежный свитерок с модной широкой пелериной, скрывающей плечи. Он восторженно, как впечатлительный, но не окончательно оперившийся отрок, не имея сил отвести взор, глядел не на декламирующего в этот момент, а на заворожившую его даму-вамп.
Она мило улыбнулась ему и больше не сводила глаз. И во время выступления, когда он запинаясь, неудачно дебютируя, бледнел и смущался. И после – когда пригласила к себе за столик. Ласково, по-матерински, прикасалась рукой в длинной, выше локтя, ажурной перчатке к плечу, спине, бедру, подбадривая и заставляя выпить ещё и ещё глоточек заказанного ему коктейля.
Когда она поняла – птенец достиг предела своей покорности и не желает более пригубливать за здоровье хозяйки положения, – шурша платьем, поднялась из кресла, оставила чаевые и мягким тоном попросила проводить её.

Они прошли по бульвару, потом свернули к парку. Ноги в лодочках ныли невыносимо. Она, в основном, молчала, а он, наоборот, всю дорогу щебетал и чирикал, как желторотый птах, не замечая затруднений шикарной спутницы. Ко всему прочему закрапал дождик. Это грозило крахом всего труда, поэтому даме приходилось поторапливаться.
В относительно уединённом месте на боковой тропинке виднелась скамеечка. Женщина взяла юношу под локоть и направила туда. Поднялся ветер, становилось зябко, капли укрупнились.

– Давайте, посидим немного с Вами здесь, – проворковала хищница и посадила жертву рядом.

На скамейке, стоявшей под широкопалым клёном, пока было сухо.

– Вы так прекрасны, так молоды! Такой многообещающий поэт! – ласково, чуть свистящим шёпотом пропела обольстительница в порозовевшее ушко, глядя на трепетно бьющую жилку на шее.

Сдерживая порыв тотчас впиться в неё (вдали проходила пожилая пара), она прикрыла веки, погладила ободряюще юнца по крепкому плечу и как будто нечаянно завернула край пелерины на спине.

– Ха-ха-ха! – загремел сардонический хохот.

Разочарование?! Нет – Крах!
Намеченный ею жертвой, ангельской внешности юноша теперь демонически преображался перед неудачницей. Его туловище росло и нависало мрачной скалой. Рот превращался в щеристую пасть, губы кроваво алели. Волосы потемнели и вздыбились над лбом. А глаза... на бедную несчастную – выглядевшую ещё недавно такой величественно коброголовой, а сейчас более всего похожей на обмеревшего червя – глядели два пепельных провала с раскалёнными угольками зрачков в глубине.

Насладившись оказанным впечатлением, потусторонний демон-инспектор укоризненно помахал перед носом замершей в ужасе женщины указательным пальцем, как жезлом.
Стал бы он её чем-то пугать и дальше, уже находящуюся в полуобмороке? Наверное, да. Но тут усилился дождь, мимо по дорожкам к выходу из парка побежали разновозрастные парочки, а от поднявшегося внезапно ветра крона дерева, прикрывавшего до сих пор скамеечку, отклонилась в сторону и трепетала в потоке холодного воздуха.

В это время с мужчиной происходила метаморфоза: одеяния его чернели, из-под пелерины выпростались огромные крылья, перья которых более всего походили на кинжалы, профиль лица вытянулся, превратившись в птичий.

Мгновение, и в тёмном проёме нависшей над ними клокастой тучи демон исчез.
Ни жива ни мертва, женщина, прикрывая кое-как голову миниатюрной сумочкой, не чувствуя боли в ногах, побежала мелкими шажками, ковыляя по щебню, ловить такси. Мокрый шёлковый подол, как чешуя, облепил ноги, шарф прилип к спине.

Ей повезло быстро.
Таксист что-то сочувственно говорил, глядя в зеркало на промокшую пассажирку, но ей было не до него, в ушах шумело, да и южный акцент непонятно искажал речь.
Щёки, лоб и нос невыносимо чесались, руки и ноги не чувствовались. Скорей домой! Она вышла чуть раньше сделать вынужденную покупку, чтобы на какое-то время суметь затаиться в своей норе.
В зоомагазине, недолго поколебавшись, купила и певчую птичку, и белую мышку, и корм для них.

На пороге квартиры ею тотчас были сброшены отвратительно-очаровательные лодочки. В ванной комнате в угол полетела содранная влажная одежда.
В зеркало теперь пялилась красотка с потёкшим макияжем, опухшим носом и саднящими губами. Она пошире растянула рот в стороны, схватилась длинными коготками за какую-то полоску, отлепившуюся от шеи, и стала стягивать с головы, как чулок, тонкий слой кожи. Сдёрнув с себя вместе с париком обольстительную маску-личину, постояла под душем, расчёсывая нестерпимо зудящее тело.
Покормила на кухне новых питомцев, вошла в комнату и, взяв смартфон, зарылась с ним в подушки и одеяло. Там обессиленно набрала текст объяснительной "наверх", начальству о катастрофической ошибке и раскаянии. Открыла таблицу с заданиями, чтобы сегодняшнее отметить алым, но оно было экзаменаторами предусмотрительно окрашено угольно-чёрным.

Болезненный период линьки маячил впереди, но уже уменьшались, исчезая на глазах, ящерицыны "реликтовые" ножки и ручки. Чешуйчатая кожа тускнела и сохла, взгляд мутнел, на гладкой безволосой голове припухала пара гадючьих рожек. Подташнивало. Приготовленный для жертвы яд, наверное, расползался по внутренним органам.

Пройдёт несколько дней, сбросится старый покров, образуется другой. Она станет снова совершенной гадиной, фантастически неземной, и продолжит борьбу с ангелами, набравшись сил.
Из кухни раздавались дуэтом безмятежные чириканье и писк.

Через несколько часов на постели лежала свившаяся змея с неподвижными веками, уставившаяся на телевизионный экран.

Шла мифологическая передача о мировом дереве, в корнях которого находят укрытие полчища змей и гадов, а в кроне обитают разные представители войска пернатых. Говорилось о непримеримой борьбе между двумя совершенными, но противоположными мерами и мирами.
О хаосе потустороннего мира, потопе и ветре-победителе. Борьбе верхнего и нижнего миров.
О непреодолимой пропасти между Небом и землёй.