Метель мела во все пределы. Сюда, в посёлок Лазерный (конечная остановка) маршрутка ходила три раза в день. Последняя отправлялась в 18.00 по местному времени и бежала во всю свою ещё советскую мощь домой, в тёплый гараж всего-то сорок минут.

Рыжий весёлый парень Василёк (так его все звали в автобазе) уже два года катался по этому маршруту. Узнавал постоянных пассажиров, здоровался, с некоторыми базарил за жизнь, не отрывая глаз от шоссе.

Сегодня метель мела уж очень снежно. Вася еле пробился в Лазерный на своём верном стареньком «Пазике». Последний рейс. Очень надо было довезти многодетную маму с рынка, двух девочек и уставшего до того, что пришлось будить на конечной, пьяного мужичка в телогрейке.

Обычно дорога обратно домой всегда быстрее и веселее. А вот и нет! Метель мела во все концы, во все пределы… Сугробы вырастали всё быстрее, темное вечернее небо засыпало мир снежными хлопьями. Вот уже и деревья за кюветом «по пояс» в мутной белизне. Дороги нет! Вообще! По встречке тоже движения никакого.

Василий остановил маршрутку, упершуюся фарами в сугроб, и обернулся. В салоне сидели пять человек.

– Вот такая фигня. Дальше проехать не могу.

– Как это «не могу»?! Я заплатил за проезд! Везите! – вскочил с последних мест мужичек в дублёнке.

– Посмотрите, куда ехать? – вздохнул Вася. – Вот такая ерунда. Будем ждать подмогу. Мы тут пока в салоне тепла надышали. Как совсем похолодает, печку включу. Но имейте ввиду, у меня для печки заряда аккумулятора на три часа только. Так что дышите глубже.

«Дублёнка» придвинулась к двери:

– Вы за это ответите! У меня старинная китайская ваза. Мне её надо к букинисту сегодня. Выпустите мене, я без вас дойду. Оценщик ждёт!

– Там за дверью холодно. Минус 25, кажется. Я открою, холод сюда ворвётся. Не надо. Куда вы пойдёте? Сугроб выше крыши.

С первого кресла встал парень в камуфляже, обнял «дублёнку» за плечи:

– Привет, земляк. Я тебя и не узнал сразу. Ты где так долго был…

Надо же, какой молодец! Ликвидировал конфликт. Дальше-то что? SOS уже послал. Так это же вся трасса, пятьдесят километров за три часа очистить от снега даже губернатор не сможет. А застряли где-то на середине.

Васька перелез в салон, присел возле двери:

– Ну и что мы приуныли? Нам с вами жизнь дала возможность не только познакомиться, но и пообщаться. Не волнуйтесь, я по рации помощь вызвал. Дождёмся.

– Мне очень надо домой, у меня там щеночек, – заплакала девушка в песцовом берете.

– А если нас не откопают, мы тут замёрзнем? Да?! – крикнул тот в дублёнке. Хотелось Ваське ему сказать и не только словами, но и физически про то, что нельзя паниковать, что кроме него тут еще есть дети и женщины. Но парнишка рядом опять выручил, схватил за рукав паникёра, усадил на место, что-то на ухо зашептал. Не молитву точно, потому как этот как-то побледнел и успокоился.

– А давайте анекдоты рассказывать! – Вася уселся на кондукторское место. – Приезжает как-то муж из командировки…

– Ага, посмеёмся перед смертью, – вдруг заплакала женщина справа.

– А я вот анекдот про бабу с косой знаю, – парень в комуфляже отпустил успокоившегося «хрена» и подсел к плачущей пассажирке. – Вот вас как зовут, мамаша?

– Маша. Мария Ивановна я.

– Очень приятно, а я Олег. Так вот, Мамаша..

Анекдоты у парня сыпались, как из рога изобилия. Вася с благодарностью смотрел на него, удивляясь его памяти и оптимизму. Примерно через час, когда добровольный «тамада» снял бушлат и накинул на плечи уже давно неплачущей женщине, Вася увидел ордена и медали на его груди и всё понял. Немного отлегло. С таким помощником выживем. Хотя, и он стал уставать.

Василий включил печку. Хватит ненадолго, но откопают же их… наверное, утром хотя бы. Обернулся в салон. Парень склонил голову на плечо женщине и… спал. Та-а-а-к. Сейчас опять нахлынет паника.

И вдруг девушка в берете на втором ряду вытянула из-под сиденья черный баул, открыла и вытащила из него гармошку:

– А можно я вам песню спою? – метнула она вопросительный взгляд на Василия.

–– Пой, ласточка, пой, – прогнусавили с последних мест, – пой и наливай,.. вай…– Вася ответить не успел.

– Ну и ладно, всё равно спою:

Миленький ты мой

Возьми меня с собой

Там в краю далёком

Назовёшь ты меня сестрой

Все подхватили песню, пели от души, сопереживая героини произведения и одновременно девушке, подсознательно наделяя её горькой одинокой судьбой. Гармошка растягивала меха, заполняя маленький салон густыми красивыми аккордами.

В паузе между песнями вдруг встал и вышел в проход до сих пор молчавший старичок.

– Детки, у меня тут согрев есть. Зятю вёз в город. Свадьба у них серебряная. Давайте спразнуем, – в руке у деда подрагивала пол-литровая бутыль. – Не пропадать же добру. Только стаканов нет.

– Нате вазу, наливайте. Чудеса, самогон в раритете. Ха-ха, – пересел поближе «хрен» с задних мест.

И голос у него оказался очень даже приятный, баритонистый с хрипотцой. После разлива «сугрева» песни стали звонче и громче. А парень с медалями так всё и спал на плече чьей-то мамы. А она боялась его разбудить, улыбалась нежно, как сыну. А песни всё пелись, гармошка не замолкала…

Их и нашли по звуку гармошки, откопали, спасли. И всё это правда было недавно недалеко от Новосибирска.