«Ах, какой был закат!
Словно пенка варенья вишнёвого…»

Сколько лет прошло с тех пор, когда я впервые услышала этот романс в авторском исполнении моей подруги Тани Герасимовой?..

То наше время женщин бальзаковского возраста было насыщено ароматами и обманами бабьего лета. В то время из нас, как из рога изобилия, полились стихи. У меня – о нежданной сумасшедшей любви, у Тани – меланхоличные, с налётом грусти. Мы с ней как-то сразу заболели стихами. Довольно поздно проснулся наш поэтический дар, и у неё стихи запелись, а у меня зазвучали сперва в душе, потом вылились на бумагу.

Вся наша тогдашняя жизнь ассоциируется у меня с этим её романсом. Восторг и тишина бабьего лета в природе и в нашей жизни. Вкус вишнёвого варенья, особенно вишнёвых пенок, ароматных, розовых, напоминающих суфле.

И то наше тогдашнее увлечение стихами было похоже на эту пенку – самое первое впечатление от ещё неготового, но такого неожиданного счастья под названием Поэзия.

Вкус вишнёвых пенок – вкус новых ощущений –

вкус жизни…

Мы собирались небольшой компанией друзей, внезапно ощутивших себя поэтами. Пили чай с вареньем на кухне, читали свои стихи. И не переставали удивляться: откуда на нас свалилась такая благодать – радость писать в рифму, слышать музыку стихов и петь, воплощая и озвучивая свои мечты и чувства.

Мы жили в какой-то эйфории.

Может, причиной этого стало место, где мы жили – Кубань?

Может, природа тех мест на нас так повлияла? Может, волшебно сошлись место и время, в которых проснулись дремлющие до поры поэтические токи?

У меня знакомство и приятие Кубани произошло после того, как я увидела небо. Мне скажут: «Небо – оно везде небо…» Но нет. На Кубани оно особенное. Мне есть с чем сравнивать. На Урале оно в разноцветных дымах от металлургического завода. На Колыме – низкое и холодное, над самыми сопками. А на Кубани – необъятное! Такого простора я отродясь не видела.

И вот эта необъятность осенью на закатах окрашивалась фантастическими красками: от лилового – до вишнёвого.

Чёрные тучи над горизонтом с рваными краями озарялись лучами уходящего солнца. Небо в просветах туч отливало синевой, окаймлённой позолотой. И розовое кучевое облако на отшибе дополняло часто эту картину. Закаты каждый день разные, каждый миг меняющие свои очертания.

Мы располагались на моём балконе на четвёртом этаже и наблюдали эту игру света и тени.

По прошествии лет я понимаю, что это и было счастье. Радость жизни, радость творчества, новые краски осени, ощущение красоты этого мира, необъятности неба, открывающегося нашим глазам.

Наверное, там и тогда Тане пришли эти прекрасные строчки и музыка.

Ах, какой был закат!
Словно пенка варенья вишневого...
Не забыть, не отнять тех пленительных дней аромат.
Развела нас судьба,
Но в плену лета бабьего снова мы...
Ах, какой был закат...
Ах, какой был закат.