Анна болела. Она не признавалась в этом даже себе самой, но замечала изменения в самых обычных вещах. Анна замечала, всё, что она раньше делала легко и играючи, сегодня ей даются с трудом. Она не считала себя старой или слабой, но что-то явно менялось. Муж старше Анны, и она не хотела признаваться ему в своей слабости. Они хорошо ладили между собой. Ей даже казалось, Саша стал более внимательным к ней, более предупредительным. Она давно привыкла к его холодности, и теперешнее внимание её удивляло.
Недавно он предложил попутешествовать во время отпуска. Он говорил: «Только ты и я», строил планы, разрабатывал маршруты, спрашивал, написала ли она список нужных вещей…
Анна отшучивалась. Ей понятно, никуда она не поедет. Ей хорошо на своём месте, рядом с ним, с его дыханием, с его кашлем по утрам, с его привычкой смотреть телевизор с закрытыми глазами.

— Ты спишь?
— Нет, я слушаю.

И Анна оставляла телевизор включённым.
Саша каждый день ходит своими излюбленными маршрутами. Иногда он зовёт с собой Анну, и они гуляют вдоль набережных, которых две в округе. Каждая по-своему красива.
Сегодня Саша как-то загадочно посмотрел на Анну:

— Ты пойдёшь гулять?
— Пойду. Подожди немного, я соберусь.
— Только надень кроссовки. Будем идти долго.
— Куда это?
— Увидишь!

Косогор крут и покрыт рыжей выгоревшей травой. Солнце палило нещадно, и каждый шаг отзывался гулом в пустом рюкзаке. Лестница на гору не кончалась. Сколько ещё ступеней надо пройти, Анна не знала, но повиновалась собственному приказу: «Иди!». Когда они с мужем поднялись наверх, солнце начало садиться. Анна огляделась. Внизу расстилался мир, полный огней и суеты. Здесь, наверху, царила тишина и умиротворение. Анна выбрала камень поплоще и устроилась на нём, как на стуле. Она молчала. Соломинка в зубах – единственный признак жизни. Ей нужно время, чтобы услышать себя.
Саша стоял рядом, не скрывая радости, которая на него накатила. Он улыбался этому миру. Анна глянула на него, выплюнула соломинку, засуетилась:
— Саш, дай рюкзак.
Она запустила руку во внутренний карман и достала холщовый мешочек. Внутри — семена цветов. Аккуратно, одно за другим, она начала рассыпать их по склону. Пусть растут. Пусть раскрасят этот безжизненный косогор яркими красками.
Когда семена закончились, она снова села на камень. Теперь можно слушать. Слушать тишину. Слушать ветер. Слушать себя. Она закрыла глаза. Внутри, как росток, только пробивающийся сквозь землю, начала зарождаться надежда. Надежда на то, что сможет расцвести, как те цветы, которые она только посеяла. Ведь она смогла преодолеть путь на косогор. И этот косогор – только начало.