Пасмурно и сыро: проливной осенний дождь умеет навести тоску и слякоть. Солнце спряталось еще вчера и, кажется, насовсем. Промозгло и на дворе, и на душе. Встать под горячий душ или выпить чаю с медом, подумала Аня? Не то, ни другое уже не помогало. Тут на глаза попались, как на притчу, рваное платье, заржавевший вентиль и неоплаченные квитанции по ЖКХ. Она стояла у горячей батареи и отчаянно поругивалась на нее: зачем включили, когда на улице еще плюсовая! Перекрыть самостоятельно и сменить на комфортный градус воздуха не получится. Глупое одиночество сейчас было некстати. И все, все как-то шло наперекосяк: чего-то было слишком много, а чего-то слишком мало. Вчерашние минусы не собирались тускнеть, а, наоборот, казались еще более жирными, и раздражал ливень! Казался громким, враждебным, уносящим на виражи множества ее мыслей-коллабораций. Как мартышка с ветки на ветку, Аня перелетала с одной мысли к другой, с одной к другой, и всё! — голову понесло. Мысли зудели, как вши. Дождевые капли неистово долбили по крыше, давили напором. И не продохнуть: звук усиливался, сознание мрачнело. Аня знала, что прямо сейчас уже попадает в чувственное торнадо, в угарное эмоциональное месиво, и ее не вытащить оттуда. Еще секунда, и всё. "Зачем я так несчастна?!" — свистящей пулей пронеслась мысль ее чеховской тезки и... застыла в висках.

Что же делать, — Аня не успела подумать, как за окном сработала чья-то сигнализация. Это позволило ей на мгновение отвлечься: она резко подалась к окну, выпадая из нахлынувшего вихря.

Вышел хозяин машины в тапочках, отключил, ушел.

Сработало: сменяющаяся картинка отвлекла всклокоченную особу из очередной ловушки подсознания.

Аня взяла свои неполные пакеты, неотглаженные суставы и поковыляла оттуда, с адреса, где было неуютно и лил этот дурында-дождь. Понурая, спустилась по лестнице, на выходе застав задремавшего консьержа. Люди, спящие, как младенец под плач небес, ее несколько удивляли. Ухмыльнувшись в сторону мирно спящего консьержа, Аня вышла на улицу. Широкий зонт укрывал от дождя. Она свернула зачем-то в пустой парк, поглазела на одинокие мокрые скамейки и направилась к выходу, где без признаков жизни скучало и мокло под дождем "Кофе с собой". Броская реклама лакомых воззваний сменялась по дороге и сверлила мозг. От незатейливых пышечно-чебуречных до "Десертино" и "Твой Круасан" некуда было деться. Аня чувствовала себя маленькой Алисой, к которой тянут свои небезобидные ручонки всевозможные снадобья и кричат: "Сьешь меня!" Они бы так и набрасывались на нее, если бы отрешенная скиталица случайно не нырнула в обычную железную дверь с примитивной вывеской: "Пункт приема ЕРКЦ". Провалившись, как в кроличью нору, на пункте невозможно было найти ответ ни на один из внутренних вопросов, как ни переставляй слова, но она все же там оказалась.

— Мы уже закрываемся, не стойте, — неприветливым тоном поздоровалась приемщица.
— У меня быстро, всего пара квитанций.
— Не получится, перед вами еще двое.
— Хотя бы за свет возьмите, у меня наличные.
— Гражданочка, вы на время вообще смотрите?
— Смотрю.
— Ну, а нам еще считаться.
— Может, примите? — несмело спросила Аня, поежившись.
— Завтра приходите в часы приема, — и, свысока посмотрев на человечишко из-под очков, ядовито добавила: — Работаем без выходных и перерыва на обед, график работы на входе... Вывески-то для кого?

Аня посмотрела на скупую очередь у кассы, на огромные часы, показывающие без четверти восемь, погрелась еще с полминуты у дверей и вышла на воздух. В какую сторону ей идти? Она не знала. А дождь... Он не усиливался и не становился меньше. Он просто был, он просто лил. Пройдя метров сто, Аня вышла на главный проспект, который освещался ярким светом фонарей и светодиодами разной рекламы.
Анюта шлепала по лужам, как в детстве, не боясь промочить ноги, не думая о том вовсе. Какой-то премилый мотив давно забытой песни крутился у нее в голове, но в одиночку никак не получалось вспомнить слова. Невесело поплелась по тротуарам, без единой мысли, без единой песни, забывая очередной неоновый адрес… Хотя мысль все же была — Аня сердилась. На себя, что не может вспомнить песню, и на непогодь. На приемщицу ЕРКЦ, не взявшую у нее платежки, она не серчала. Разве можно обижаться на маленьких людей?

Аня шла. Дождь бомбардировал ее красивый широченный зонт каплями прямо с неба! И это было божественно! Анна сначала уловила ритм дождя, его волну, а потом и вспомнились слова, и как-то само собой запелось. Простая добрая близкая сердцу песнь разливалась по ней, как горячий чай с медом, и переполняло какое-то небывалое предчувствие счастья. Анечке было хорошо. Всё остальное осталось позади, растворилось в звучащей мелодии ее настроения.