Как всегда это бывало, когда объявляли, что товар заканчивается, очередь заволновалась.

— Давайте только по одному в руки! — голос был низкий, мужской, с той интонацией, которую нельзя проигнорировать.

Очередь зашевелилась, как крокодил, застрявший на суше. Моя подруга дёрнула меня за руку, и я невольно прилипла к ней всем телом:

— Стой рядом, а то потом не впустят!

Я молча подчинилась, хотя третий час стоять в очереди порядком надоело. Давали резиновых пупсов, привезённых из Германии. Ленка стояла насмерть. Ей обязательно нужно приобрести теперь два пупса. Хотя когда мы вставали в очередь, я точно помню, пупс нужен был только один. Не зря говорят: аппетит приходит во время еды.

Выходной, проведённый в очереди, раздражал своей безысходностью. «Детский мир» изначально манивший радостью, теперь стал душным и невыносимым помещением с орущими детьми.

— Давай я хоть за водичкой сбегаю? Не могу топтаться на месте…

Переступая с ноги на ногу, случайно задеваю гражданочку, стоящую прямо за мной и пыхтящую прямо в затылок:

— Простите, пожалуйста, я нечаянно, — обернулась я со своими извинениями, но мой быстрый сибирский говор выдал меня с головой.

Гражданочка, до этого казавшаяся жалкой и безобидной, словно налилась злой энергией. Ее бесцветное лицо исказилось гримасой ненависти:
— Понаехали тут! Все ноги оттоптали! Жизни от вас нет!

Я открыла рот и застыла. Меня чуть не снёс вихрь из слов. В диалог ворвалась Ленка:

— Рот закрой, вонючка!

В душном пространстве повисла тишина.

Ленка, моя однокурсница, была известна своим взрывным характером. И теперь она смотрела на Гражданочку, готовясь к схватке. Я почувствовала, как сердце заколошматилось. Ничем хорошим это не закончится, но похоже, что Ленку уже было не остановить! Всю перепалку я не запомнила. Слишком быстро пролетали мимо меня колкости. Врезалось слово «конюшня». После чего Ленка резко отоварила Гражданочку пустой тряпичной сумкой. Гражданочка отшатнулась. Ленка схватила ее за руку. Но внезапно в драку вмешался широкоплечий мужчина в рабочей одежде. Он разнял женщин, оттащив их друг от друга.

— Успокойтесь обе! — рявкнул он. – Ну что вы, как базарные бабы!

Я облегчённо вздохнула. Ленка, нахмурившись, отвернулась от жертвы. Гражданочка бесконечно поправляла свои очки. Очередь продвигалась…

— Зачем ты так? – тихо спросила я.
— Достали эти цацы!

Я увидела в ее глазах злость. Она ещё не остыла. После этого мы замолчали.
Самое неприятное случилось позже. Пупсы закончились. Последних забрали прямо перед нами. Очередь медленно стала расходиться, а мы, ещё не веря, что это случилось с нами, всё стояли у прилавка. Ленка так и застыла, протягивая руку. Её злость, словно снова подпиталась. Её пальцы сжались в кулак, а глаза стали острыми, как шипы самых красивых роз:

— Проклятье! Весь день провели в этой очереди. Пошли отсюда!

Она развернулась и пошла прочь, её шаги стали быстрыми и резкими. Я последовала за ней, чувствуя горечь её разочарования. В общежитие мы вернулись уставшими и голодными.

— Лен, пойдем, поедим в буфет. Неохота больше никуда идти.

На первом этаже общежития торговали коржиками, кексами, сосисками с тощим омлетом, бутербродами и вполне горячим чаем. Каково же было наше удивление, когда на раздаче мы увидели нашу уже знакомую Гражданочку.

— Понаехали, значит?!

Весь вечер в нашей комнате смеялись друзья.