- Опять практикант! - пробурчала под нос Ягина, шаркая изувеченными артритом ногами к двери, - Наверняка очередного чурбана нелегкая принесла; нечурбан избу передом к себе повернул бы!
Так оно и оказалось.
- Здравствуйте, Ягина Кащеевна, - пролепетал юноша, смущенно переминавшийся у порога, - Я к Вам на практику!

Такого несуразного ученика ведьма видела впервые: нос, как утиный клюв, бородка - клинышком, грива спутанных волос ниже плеч. Да и сам он тощ и угловат, будто подросток, но намечающиеся над высоким лбом залысины говорили, что лет ему уже под тридцать. На плече у практиканта висела битком набитая сумка, а из-под мышки торчал мольберт.

Практикант оправдывал ее самые худшие ожидания: "лет под тридцать" означали, что он по 2-3 года отсидел в каждом классе. В Академию Волшебства абитуриентов отбирали с детства; наличие дара определяли специальным тестером. Но то ли тестер барахлил, то ли дар у многих просыпался слишком поздно, однако иные бедолаги кончали академию уже старцами: практику без умения колдовать не пройдешь. Но ей-то куда девать неудачника? Оптимальный вариант - превратить в полено и сжечь в печи во время зимних морозов - не прокатит: она сама за чурбана отвечала. Мучить и тиранить остолопов надоедало довольно быстро: сопротивляться они ей не смели, да и не сумели бы, а покорность лишь усугубляла скуку. Рано или поздно приходилось сплавлять неучей коллегам, приплачивая за мороку.

- Ладно, располагайся! - мрачно кивнула ведьма парню, - Палатку себе что ли наколдуй: у меня, чай не гостиница. А это - что?
Узловатый палец колдуньи ткнул в мольберт, - Уж не мое ли старческое уродство ты решил запечатлеть на память будущим студентам?
- Ну что Вы, Ягина Кащеевна, - жалко залепетал практикант, виновато хлопая ресницами - Я - по пейзажам больше... Думал, - порисую на досуге.
- Мало будет у тебя досуга, касатик! - с ядовитой ухмылкой заметила ведьма, - Посмотрим, чего ты стоишь. Завтра с утра и начнем!

***

Как Ягина и полагала, больших успехов она от практиканта не дождалась. Не то, чтоб он был туп, как многие его предшественники, - с некоторыми ее заданиями, парень справлялся, но справлялся за счет презренного трюкачества, а не реального колдовства. Поэтому результат был чаще всего половинчатым, а впечатление от него - размытым. Палатку, как выяснилось, он просто притащил с собой в сумке - колдовать для ее возведения не пришлось. Муляж черепа под сложные заклинания неумехи упорно отказывался скрежетать и клацать зубами, а в глазницах его вместо адского пламени слабо мерцало зеленоватое нежное сияние. Исследовав череп после урока, Ягина обнаружила приклеенные изнутри лоскутки бумаги, пропитанные фосфоресцирующей краской; ее, конечно, насмешила изобретательность практиканта, но не ставить же за эту махинацию зачет!

В доме привидений, стоящим через три поляны, через пару недель тренировок действительно зазвучали леденящие кровь завывания якобы умерших, но, как выяснилось, мошенник попросту понаделывал в стенах дыр и замуровал в них горлышки бутылок. Ягине часа два пришлось потом колдовать, чтобы все их найти и извлечь из кладки.

Да и нынешнее наколдованное приведение скорее напоминало облачко пара, чем дух умершего. Старухе даже с порога было лень вставать, чтоб поискать маленькую спиртовку и чайник, вызвавшие это создание на свет божий. Ее куда больше занимал вопрос, как довести этого махинатора до зачета и навсегда от него избавиться.

- Вот что, касатик, - задумчиво сказала она ждущему ее вердикта практиканту, - волшебник из тебя, как из меня - Василиса Премудрая. Ума не приложу, что с тобой делать. Дар твой спит, как медведь в берлоге, лентяй - лентяем, а для колдовства особый настрой нужен. Колдовство - оно из сердца идет, а у тебя в сердце - одна мазня, да трюки балаганные. Хотя постой... - ведьма покосилась на небольшой мольберт, стоявший неподалеку, - Ежели в сердце мазня, может через нее и попробовать? Возьми-ка ты, милок, свои кисточки, да избушку мою изобрази с лесом. Места у нас - заповедные, колдовской дух за милю учуешь; малюй, давай, да поточнее, авось, проникнешься. Да, смотри, чтоб каждая хвоинка видна была! А я пока пойду в избу свою, отдохну от трудов праведных и неправедных, да поразмыслю на досуге. Старуха скрылась в избе, оставив практиканта обескураженно хлопать длинными ресницами.

***

Роберт угрюмо смотрел на полотно. Задание, данное ведьмой, было интересным, но результат его явно не устраивал. Дара у него может и не было, но на художественное чутье он не жаловался: ни в один уважающий себя художественный салон эту картину не возьмут.

Все было один к одному, как и было велено; он даже бабку колдунью пририсовал на завалинке, чтоб оживить безрадостный пейзаж, но искалеченная старостью фигурка лишь добавила ощущения уныния и мрачности. Горе было в палитре: огромные древесные стволы не пропускали на полянку солнечный свет. Черные, в сизых пятнах плесени, бревна покосившейся избушки казались омерзительно-склизкими от сырости; побуревшая Бог весть в каком столетии трава никогда не нежила ни цветов, ни бабочек, а с колючих кустов седыми клочьями свисала паутина. Даже небо над головой какое-то белесое, бесцветное, в лад паутине; ничего веселого, праздничного под таким небом ждать не приходится. Вот если бы это небо было голубым, а еще лучше золотисто-лазоревым, с переливом в алый, как на закате! И деревья проредить, чтоб свет не заслоняли, и траву вызеленить, и саму избу бархатом мха укутать, чтоб красивее смотрелась! Старуха-колдунья когда еще проснется: полуденный сон сладок; он еще десять раз успеет вернуть пейзажу прежний колорит. А время чем-то занять надо...

Через час пейзаж на полотне заполыхал сказочной радугой, хоть отдавай его для иллюстрации к детской сказке. Но скорченная фигурка на пороге избы остро противоречила атмосфере разлитого по полотну празднества.
- Эко ее, бедную, скрючило! - с жалостью пробормотал парень, - Свои хвори колдовством не вылечишь. А ведь в молодости она красавицей слыла: глаза блестели, на щеках румянец играл... Дай-ка, я ее подправлю!

Кисть весело запорхала по полотну, добавляя яркие штрихи то к шелку сарафана, то к праздничному кокошнику. Увлекшись работой, Роберт чуть не выронил кисть от неожиданности, услышав у плеча певучий грудной голос:
- Спасибо тебе добрый молодец, исцелил ты меня! Новую жизнь подарил! Отчего же не говорил мне о своей волшебной палочке?
Рядом с ним светло улыбалась очаровательная девушка в шелковом сарафане; золотистый солнечный свет медом обливал ее точеную фигурку и струился по цветам, рассыпанным в свежей траве. За деревьями пламенело закатное небо.

- Дар у тебя великий, юноша - продолжала не то речь, не то песню незнакомка - не мне тебя учить, мне у тебя учиться... Где твоя зачетка?